Хотя, подумала Дина, теперь уже поздно отступать. Прежде надо было думать.
– Спущусь, – сказала она вслух, – может, в кухне есть телефон. К тому же там, должно быть, самое теплое место в доме.
И она стремительно вылетела из комнаты, ругая себя на чем свет за то, что ввязалась в эту историю.
Изящно откинувшись на спинку кушетки, Бекки увлеченно говорила о чем-то с Карлом Хайнцем. Лорд Розенкранц орудовал пультом дистанционного управления, дирижируя оркестром «Ла Скала».
Появился дворецкий. Он пересек гостиную на негнущихся ногах и подал хозяйке поднос с телефонной трубкой. Лорд Розенкранц приглушил звук.
– Прошу прощения, мадам, – деликатно откашлялся дворецкий. – Миссис Голдсмит на проводе.
Лорд Розенкранц посмотрел на Бекки поверх очков и понимающе протянул:
– Та-ак, смотрю, заговор входит в новую фазу.
– Будете говорить, мадам? Или сказать, что вы не можете подойти?
– Буду, буду. – Бекки потянулась к трубке. – Благодарю вас, Мамфорд. Можете быть свободны.
Бекки вытянула антенну, ткнула в какую-то кнопку и прижала трубку к уху:
– Дина?
– Я, – раздался напряженный голос.
– Ну как вы там, надеюсь, все в порядке?
– Э-э... не совсем.
Бекки перестала улыбаться. На такой ответ она явно не рассчитывала. Да и голос Дины ей не понравился.
– А что такое? – участливо спросила она.
Наступило молчание.
– Ага, понимаю, вам неловко говорить. Верно?
– Да.
– Насколько я понимаю, вы звоните от Фейри. – Это было скорее утверждение, нежели вопрос.
– От них, от кого же еще! – Интонация, с какой были сказаны эти слова, и тяжелый вздох говорили сами за себя.
– Хорошо. В таком случае сыграем в небольшую игру. Можете в одном ключевом слове передать суть проблемы? А уж дальше я сама все пойму.
Наступила короткая пауза. Бекки так и видела, как Дина настороженно оглядывается, не подслушивает ли ее кто-нибудь.
– Холодно, – прошептала наконец Дина.
– Естественно, холодно, – рассмеялась Бекки. – Сейчас ведь зима.
– В доме!
– То есть вы имеете в виду, что у них не работают батареи?
– Хуже.
– Как это хуже? – На лице Бекки отразилось неподдельное изумление. – Уж не хотите ли вы сказать, что у них нет центрального отопления?
– Вот именно.
– Невероятно! Бедняжка. Поверьте, я и понятия не имела. Надо что-то делать. То есть я должна что-то сделать.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны.
– Да ну, что за ерунда. У меня здесь полно свободного места и, поверьте, достаточно тепло. Так. Сейчас подумаем, как вам сюда перебраться. Но надо соблюдать осторожность.
Дина выжидательно молчала.
– Вы уже разложили вещи?
– Только начала, в любой момент могу...
– Нет, нет, даже и не думайте. Нельзя, чтобы Зандра и ваши хозяева хоть что-то заподозрили. Пусть все идет своими чередом. Ведите себя так, будто все нормально. Сумеете?
– Да.
– Ну тогда и беспокоиться больше не о чем. Все остальное я возьму на себя.
И Бекки положила трубку.
– Я не ослышался, вы действительно собираетесь пригласить сюда Голдсмитов? – спросил лорд Розенкранц.
– Да.
– А стоит ли?
– Может быть, и не стоит, – Бекки пожала плечами. – Но у меня просто нет выбора. Чувствую, бедняжка Дина совершенно изнемогает. Ничего удивительного. В своем стремлении к естественности во всем Фейри явно зашли слишком далеко. Мало сейчас болезней, непременно надо еще и что-нибудь из восемнадцатого века подхватить. Бред какой-то!
– Неужели у них и лекарств в доме никаких? – поразился Карл Хайнц.
– Только в том случае, если Нина Фейри делает очередную подтяжку, – беззаботно откликнулся лорд Розенкранц.
– Ладно, хватит, – сказала Бекки и звонком вызвала дворецкого.
Мамфорд немедленно появился на пороге.
– Мадам?
– Мамфорд, у нас будут еще гости. Проследите, чтобы все было подготовлено.
– Слушаю, мадам. Будут какие-нибудь особые пожелания?
– Пожалуй. Супружескую пару мы поместим в «Туаль». Там, если не ошибаюсь, две спальни, гостиная, две ванные комнаты.
«И к тому же, – про себя добавила Бекки, – пусть Голдсмиты живут как можно дальше от меня».
– Что же касается дамы, то она разместится в «Маковке».
«А это, – продолжала рассуждать сама с собой Бекки, – рядом с Карлом Хайнцем, но все-таки не настолько, чтобы бросаться в глаза. К тому же это самое английское из всех помещений – большая кровать, георгианская мебель, картины английских художников и все прочее».
– Немедленно займусь этим, мадам, – сказал Мамфорд.
Дина отпустила шофера, так что ничего не оставалось, кроме как всем погрузиться в хозяйский микроавтобус.
Но теперь пассажиры совершенно преобразились.
На Шелдоне был классический однобортный блейзер с медными пуговицами, фланелевые брюки и темный шерстяной свитер с высоким воротом.
На Нине – черный жакет, юбка из шотландки и черные чулки.
На Роберте – один из его многочисленных и совершенно одинаковых строгих костюмов в полоску.
Зандра надела свободные угольно-черные брюки, свитер в крупную клетку и темные башмаки. Драгоценностей на ней не было, но и без них она выглядела ослепительно.
Что же касается Дины, то сейчас это была не женщина, а голубая рапсодия. На шее, пальцах, в ушах у нее красовались сапфиры.
Поездка заняла восемнадцать минут. Безлунная ночь была темна, хоть глаз выколи – в городе таких не бывает.
Но дом Бекки ярко светился всеми окнами – Зандре он показался похожим на прогулочное судно, правда, вокруг расстилалась не вода, а холмистая местность.
Едва Шелдон притормозил у дома, как Дина выскочила из машины и взлетела вверх по ступенькам, ведущим к входу. Дверь перед ней открылась, как по волшебству, и ночь наполнилась желтоватым светом, звуками Брамса и взрывами отдаленного смеха.
Дина обернулась, нетерпеливо махнула рукой – мол, что вы там копаетесь, – сделала шаг и... на ее пути встал охранник.
– Ой! – Дина прижала руки к груди и испуганно подалась назад.
В тот же момент послышался густой мужской голос:
– Да позвольте же даме войти, а то она в сосульку превратится.
Лорд Розенкранц подал Дине руку.
– И никаких дурацких досмотров! – погрозил он пальцем охраннику.
Впрочем, Дина не обратила на эту заминку внимания. Она была слишком поглощена разглядыванием шикарного вестибюля, лестницы, по обеим сторонам которой стены были сплошь увешаны картинами; огромной голландской люстры над головой.
– Позвольте вам помочь, мадам? – предложил дворецкий.
Дина передала ему свою пелерину. Дворецкий аккуратно сложил ее и кивком подозвал миниатюрную горничную.
В вестибюле появились Нина, Зандра, Шелдон и Роберт. Дворецкий по очереди помог им раздеться, и горничная, сгибаясь под тяжестью одежды, поспешила к гардеробу.
– Благодарю вас, Мамфорд, – сказал лорд Розенкранц. – Если не возражаете, я сам покажу дорогу нашим гостям.
– Как прикажете, милорд.
Лорд Розенкранц вытянул руку – сейчас он походил на школьного учителя – и повел своих подопечных в гостиную.
Первой, жадно оглядываясь по сторонам, шла Дина. От ее приметливого взгляда ничего не ускользало. Вся обстановка отличалась таким вкусом, все вокруг выглядело так к месту, что ей казалось, будто она очутилась на сцене, где актеры, застыв в нужных позах, только и ждут открытия занавеса. Бекки сидела на кушетке, поджав под себя ноги. Принц Карл Хайнц с бокалом в руке стоял, облокотившись на камин, – и вот занавес поднялся, и сцена ожила.
Карл Хайнц поймал взгляд Дины и что-то неслышно сказал Бекки.
Та живо обернулась, изобразила на лице радостную улыбку и, соскочив с кушетки, босая, как была – чистая Грета Гарбо, стремительно пошла навстречу гостям.
– Chеrie! – Они с Диной слегка коснулись друг друга щеками. – Как я рада, что вы ко мне вырвались! Как дела?