А теперь переведем наш разговор на другой уровень и рассмотрим одно очевидное возражение. В самом деле, можно ли с уверенностью утверждать, что скорость света — действительно предел скорости. Ведь в прошлом такое множество «непреодолимых» барьеров уже рухнуло; может быть, и этот разделит участь остальных?
Не будем спорить по этому поводу, не будем приводить аргументы ученых, которые убеждены, что ни один вид излучения, никакие материальные тела никогда не обгонят свет. Вместо этого попробуем предположить обратное и посмотрим, к чему это нас приведет. Рассмотрим самый крайний случай: допустим, что скорость перемещения в пространстве когда-либо станет бесконечной.
Представим себе время, когда развитие техники настолько превзойдет нынешний ее уровень, насколько транзисторный приемник превосходит каменный топор, и мы обретем возможность добираться до любого места мгновенно с той же легкостью, с какой мы набираем номер на диске телефона. Это действительно предельно сузит Вселенную и сведет ее физическую необъятность к нулю. Но что же тогда останется?
Так вот, останется все-все, что сколько-нибудь важно по-настоящему. Ибо облик Вселенной характеризуется двумя аспектами — ее масштабами и ошеломляющей, подавляющей разум сложностью. Устранив первый аспект, мы лицом к лицу столкнемся со вторым. Его-то нам и предстоит сейчас рассмотреть.
Попытаемся же теперь представить себе не размеры Вселенной, а количество объектов в ней. Большинство людей в наше время знакомы с простой системой записи больших чисел, которой пользуются ученые; ее сущность заключается просто-напросто в счете нулей: «сто» записывается как 102, «миллион» — как 106, «миллиард» — как 109 и так далее. Этот полезный прием дозволяет нам легко работать с числами любой величины. Даже военный бюджет выглядит достаточно скромным, когда его сумму запишут как 5,67 · 109 долларов — вместо 5 670 000 000 долларов.
Число солнц в нашей Галактике (в том вихревом скоплении звезд и космической пыли, на окраине которого, в одной из самых отдаленных, спирально изогнутых ветвей находится наше Солнце) приближенно равно 1011, или, если записать полностью, 100 000 000 000. Наши современные телескопы позволяют наблюдать примерно 109 других галактик. Нет никаких признаков того, что где-то, даже на предельном удалении, доступном для наблюдения, галактики располагаются реже. Вероятно, во всей Вселенной по меньшей мере столько же галактик, сколько в нашей Галактике звезд; впрочем, давайте ограничимся только теми галактиками, которые доступны обозрению. Число звезд в них в общей сложности равно примерно 1011 · 109, или 1020.
Единица с двадцатью нулями — величина совершенно недоступная нашему пониманию. Напрасно даже пытаться вообразить ее. Однако с помощью простого сравнения можно косвенно представить себе ее громадность.
Мы только что предположили, что наступит время, когда мы, набрав номер на диске, сможем с помощью какого-то фантастического способа телепортации очутиться в любом месте космического пространства так же легко и быстро, как сегодня вызываем абонента по телефону. Любопытно, как бы выглядел космический «телефонный справочник», если бы его содержание авторы ограничили только солнцами, не пытаясь перечислить планеты, а тем более — миллионы разных мест на каждой из планет?
Телефонными справочниками таких городов, как Лондон и Нью-Йорк, уже сейчас очень трудно пользоваться, хотя в них насчитывается всего примерно по миллиону абонентов. Космический справочник на 1020 номеров был бы в 1014 раз больше. В нем было бы больше страниц, чем во всех книгах, которые напечатало человечество со времен изобретения книгопечатания.
Наш фантастический домысел можно развить и дальше, рассмотрев еще одно следствие появления двадцатизначных телефонных номеров. Подумайте о том, какая неразбериха будет твориться в космосе, если, набрав номер 27 945 015 423 811 986 385 вместо номера 27 945 015 243 811 986 385, вы окажетесь совсем не в том конце Вселенной… Это не пустая шутка; посмотрите хорошенько на эти многозначные ряды, попробуйте ощутить их весомость и значимость, помня, что вам нужен в них каждый знак, чтобы сосчитать общее число звезд. А если мы захотим подсчитать еще и количество их планет, то цифры возрастут еще больше.
Перед такими величинами должны спасовать даже те, чей дух не дрогнул перед безбрежностью световых лет. Перебрать поодиночке все песчинки на всех побережьях мира — задача, гораздо менее трудная, чем исследование космического пространства.