Дэвид Г. Келлер. Червь
© David H. Keller M. D. The Worm. “Amazing Stories”, March 1929
Мельник погладил пса по голове и прошептал:
– Мы останемся здесь. Наши предки, твои и мои, жили здесь уже почти двести лет, и было бы странно уехать сейчас из-за какого-то страха.
В уединенной долине штата Вермонт стояла мельница, представляющая собой прочное каменное сооружение. Много лет каждый день мельницы и мельника проходил в напряженной работе, но теперь работало только мельничное колесо. На мельнице не мололи зерно, и в долине никто не жил. Там, где когда-то зеленели пастбища, росли ежевика и орешник. Время стерло фермы с лица земли, оставив на церковном дворе только могилы усопших. Семейство белок гнездилось на кафедре, а на надгробных плитах молчаливые улитки серебристыми полосками оставляли свои загадочные послания. Долина Томпсона была возвращена природе. Остался только старый холостяк мельник Джон Стейплс. Он был слишком горд и упрям, чтобы заниматься чем-то другим.
Мельница была его домом, как и домом всех членов его семьи на протяжении последних двухсот лет. Первые Стейплсы построили ее на века, и она оставалась такой же прочной, как и в тот день, когда ее закончили. В подвале располагалось оборудование мельницы, первый этаж служил местом помола и хранения, а два верхних этажа служили домом для Стейплсов. Зимой в здании было тепло, а летом прохладно. В прошлые времена она давало приют дюжине Стейплсов одновременно, теперь же в ней жили Джон Стейплс и его пёс.
Он жил там, окруженный книгами и воспоминаниями. У него не было друзей, и он не нуждался ни в каких единомышленниках. Раз в год он отправлялся в ближайший город и покупал всевозможные товары, расплачиваясь за них золотом. Считалось, что он был богат. Ходили слухи, что он был скрягой. Он занимался своим делом, призывал мир поступать так же и зимним вечером тихо смеялся над Бертоном и Рабле, пока его пес гонялся во сне за кроликами, пригревшись у очага.
Зима 1935 года пришла в долину, но, поскольку на мельнице было много еды и дров, отшельник предвкушал приятный период уединения. Какой бы холодной ни была погода, ему было тепло и хорошо. Благодаря способностям, присущим его семье, он смог преобразовать энергию воды в электричество. Когда колесо замерзало, он использовал электроэнергию, запасенную в аккумуляторных батареях. Каждый день он возился с техникой, содержание которой в идеальном порядке было его гордостью. Он заверил пса, что, если на мельнице когда-нибудь возникнут проблемы, он будет к ним готов.
Именно на Рождество той зимы он впервые услышал шум. Когда он спустился в подвал, чтобы убедиться, что ничто не пострадало от сильного ночного мороза, его внимание, еще когда он спускался по каменным ступеням, привлек странный скрежещущий звук, исходивший, казалось, из-под земли. Его предки, стремясь возвести долговечное строение, не только заложили прочный фундамент, но и замостили весь подвал плитами из сланцевого камня шириной в три фута и толщиной во столько же дюймов. Между ними собралась и затвердела пыль двух столетий.
Как только Стейплс ступил на мощёный пол, он обнаружил, что может не только слышать шум, но и ощущать вибрацию, которая сопровождала его, проходя через каменные плиты. Даже сквозь свои тяжелые кожаные ботинки он ощущал ритмичную пульсацию. Сняв варежки, он наклонился и коснулся камня кончиками пальцев. К его удивлению, камень оказался теплым, несмотря на то, что прошлой ночью температура была ниже нуля. Вибрация ощущалась в кончиках пальцев сильнее, чем в ступнях. Озадаченный, он улёгся на сланцевый камень и приложил ухо к теплой поверхности.
Звук, услышанный им, напомнил ему о том, как в детстве скрежетали камни в мельнице, и фермеры привозили кукурузу, чтобы размолоть ее в муку. Кукурузную муку на мельнице не мололи уже пятьдесят лет, но до него доносился звук камня, медленно и размеренно скребущего по камню. Он не мог этого понять. На самом деле прошло некоторое время, прежде чем он попытался найти этому объяснение. По привычке, выработанной годами уединенных размышлений, он сначала решил собрать все доступные факты об этом шуме. Он знал, что долгими зимними вечерами у него будет достаточно времени, чтобы подумать.
Пройдя в свою гостиную, он взял трость из ясеня и вернулся в подвал. Слегка придерживая рукоять трости, он приложил другой конец к сотне различных точек на полу, и каждый раз держал её достаточно долго, чтобы определить наличие или отсутствие вибрации. К своему удивлению, он обнаружил, что, хотя вибрация была разной силы, она распространялась по всему подвалу, за исключением четырех углов. Максимальная интенсивность была примерно в центре.