В тот вечер он сосредоточился на стоящей перед ним задаче. Дед рассказывал ему, что мельница была построена на прочном камне. В молодости он помогал чистить колодец рядом с мельницей и вспоминал, что колодец не был вырыт в гравии или почве, а как будто высверлен в цельном граните. Нетрудно было поверить, что под мельницей тоже был цельный камень. Не было никаких причин думать иначе. Очевидно, некоторые из этих каменных пластов расшатались и скользили и перекручивались под мельницей. Самое простое объяснение было самым разумным: это был просто геологический феномен. Поведение пса, однако, объяснить было не так-то просто. Он отказался спуститься со своим хозяином в подвал и теперь, вместо того чтобы спать в уюте у огня, застыл в напряженном ожидании. Он не лаял и даже не скулил, а тихо подкрался к креслу своего хозяина, с тревогой глядя на него.
На следующее утро шум стал громче. Стейплс услышал его, лежа в постели, и сначала подумал, что какой-то отважный искатель приключений пришел в лес и пилит дерево. Именно так он и звучал, только ритм был мягче и продолжительнее. Вззззз–Вззззззз- Вззззззз. Пес, явно недовольный, запрыгнул на кровать и неловко пополз по ней, чтобы потереться носом о руку хозяина.
Через четыре ножки кровати Стейплс почувствовал ту же вибрацию, что накануне передалась ему через рукоять трости. Это заставило его задуматься. Вибрация теперь была достаточно сильной, чтобы ее можно было ощутить не через трость, а через стены здания. Шум был слышен как на третьем этаже, так и в подвале.
Он попытался представить, что может так звучать – не на самом деле, а на что это похоже. Сначала он подумал, что это напоминает пилу, проходящую через дуб; потом пришла мысль о роении пчел, только это были большие пчелы и их были миллионы: но, наконец, все, о чём он мог подумать свелось к скрежету жерновов на мельнице, верхнего жёрнова о нижний; и теперь звук был таким: Гррррррррр– Гррррррррр вместо Вззззззз или Хумммммммммм.
В то утро он брился дольше обычного и более методично, чем обычно, готовил завтрак для себя и собаки. Казалось, он знал, что когда-нибудь ему придется спуститься в погреб, но хотел оттянуть это как можно дольше. В конце концов, он надел пальто, бобровую шапку и варежки и вышел на улицу, прежде чем спуститься в подвал. Сопровождаемый псом, который, казалось, впервые за несколько часов был счастлив, он ступил на замерзшую землю и обошел вокруг здания, называемого им своим домом. Сам того не сознавая, он пытался уйти от шума, пойти куда-нибудь, где он мог бы ходить, не ощущая этой странной щекотки.
Наконец он вернулся на мельницу и начал спускаться по ступенькам в подвал. Пес замешкался на верхней ступеньке, спустился на две, а затем прыгнул обратно на верхнюю ступеньку, где начал скулить. Стейплс уверенно продолжал спускаться, но поведение собаки не добавляло ему спокойствия. Шум был намного громче, чем накануне, и ему не нужна была трость, чтобы уловить вибрацию – все здание сотрясалось. Он присел на третью ступеньку снизу и обдумал проблему, прежде чем отважиться спуститься на пол. Особенно его заинтересовала пустая бочка, танцевавшая посреди комнаты.
Энергия мельничного колеса передавалась с помощью простого набора валов, шестеренок и кожаных ремней на мельничные элементы, расположенные на втором этаже. Все это оборудование для передачи энергии находилось в подвале. Собственно, помол производился на втором этаже. Вес всего этого оборудования, а также тяжелых жерновов на первом этаже полностью приходился на потолок подвала. Пол первого этажа был построен с использованием длинных сосновых балок, тянувшихся через все здание и утопленных в каменные стены с обеих сторон.
Стейплс начал расхаживать по сланцевым плитам пола, когда заметил что-то, что заставило его вернуться на ступеньки. Пол начал проседать посередине; не сильно, но достаточно, чтобы некоторые балки отделились от потолка. Потолок, казалось, провисал. Он увидел, что в центре подвала скапливаются легкие предметы, такие как пустая бочка. Света было немного, но он без труда разглядел, что пол больше не ровный, а приобретает форму блюдца. Скрежещущий звук становился громче. Ступени, на которых он сидел, были сделаны из цельной каменной кладки и прочно соединялись со стеной. Они тоже вибрировали. Все здание пело, как виолончель.
Однажды он был в городе и услышал игру оркестра. Его заинтересовали большие скрипки, особенно та, которая была такой большой, что музыканту приходилось упирать её в пол, чтобы играть на ней. Ощущения от каменной ступени под ним напомнило ему звуки этой скрипки, когда она несколько раз играла сама по себе. Задумавшись, он так и сидел там. Внезапно он вздрогнул, осознав, что еще несколько минут – и он заснет. Он не был напуган, но каким-то смутным образом понимал, что не должен засыпать – только не здесь. Насвистывая, он взбежал по ступенькам, чтобы взять свой электрический фонарик. Держа его в руке, он вернулся в подвал. При ярком свете он увидел, что в полу появилось несколько больших трещин и что некоторые камни, отделившись от своих собратьев, медленно и бессмысленно двигаются, как пьяные. Он посмотрел на часы. Было только начало десятого.