Он был благодарен судьбе за то, что все ступени в мельнице были каменными, укрепленными и встроенными в стену. Даже если бы пол провалился, он все равно мог подняться в верхние комнаты. Он понял, что отныне борьбу придётся вести с верхних этажей. Поднимаясь по ступенькам, он увидел, что в дубовом полу образовалось небольшое отверстие. Прямо на его глазах оно становилось все больше. Стараясь сохранять спокойствие и понимая, что только так он сможет сохранить рассудок, он сел на стул и решил засечь скорость увеличения. Но в часах не было необходимости: дыра становилась все больше, и больше, и больше, и вот уже он начал видеть ту темную дыру, что высосала реку досуха. Теперь она стала трех футов в диаметре, потом четырех футов… потом шести. Теперь тварь трудилась без остановок – она не только перемалывала, но и ела.
Стейплс расхохотался. Ему захотелось посмотреть, что получится, когда в эту пасть бесшумно соскользнут большие каменные жернова. Это было бы редкое зрелище. Проглотить несколько каменных плит пола – это еще ладно, но когда речь идет о двадцатитонном жёрнове, это уже совсем другая пилюля.
– Надеюсь, ты подавишься! – закричал он. – Будь ты проклята! Кем бы ты ни была! Надеюсь, ты подавишься!!!
Стены отразили эхо его криков и заставили его испуганно замолчать. Затем пол начал наклоняться, и стул заскользил к отверстию. Стейплс бросился к ступенькам.
– Еще нет! – закричал он. – Не сегодня, Элеонора! Как-нибудь в другой раз, но не сегодня!
И затем, стоя в безопасности на лестнице, он стал свидетелем окончательного разрушения этого этажа и всего, что на нем находилось. Камни, перегородки, балки соскользнули вниз, а затем, словно удовлетворившись работой и угощением, тварь пошла вниз, вниз, вниз, и у Стейплса закружилась голова, когда он, стоя на ступеньках, заглянул в дыру, темную, глубокую, холодно-бездонную, окруженную стенами мельницы, а меж ними круглое отверстие, вырубленное в цельной скале. С одной стороны сквозь разрушенную стену пробивался небольшой ручеек воды и падал вниз крошечным водопадом. Стейплс не слышал плеска воды внизу.
Испытывая тошноту и сдерживая рвотные позывы, он поднялся по ступенькам на второй этаж, где его ждал воющий пес. Он лежал на полу, обливаясь потом и дрожа в немом страдании. Ему потребовались часы, чтобы превратиться из испуганного животного в мыслящее божество, но в конце концов он справился даже с этим, приготовил еще немного еды, согрелся и заснул.
И пока он спал, пес нёс бессонный дозор у его ног. Он проснулся на следующее утро. Дождь все еще шел, и Стейплс знал, что снег на холмах тает и скоро речка в долине превратится в бурный поток. Он задавался вопросом, не было ли все это сном, но один взгляд на пса показал ему реальность прошедшей недели. Он снова поднялся на второй этаж и приготовил завтрак. Поев, он медленно спустился по ступенькам. То есть, он двинулся было вперед, но остановился при виде дыры. Ступени уходили вниз и заканчивались широкой каменной площадкой. Оттуда еще один лестничный пролет вел к тому, что когда-то было подвалом. Эти два лестничных пролета, прилепившиеся к стенам, с одной стороны опирались на прочную каменную стену мельницы, но с внутренней стороны они были обращены к пропасти, круглой по очертаниям и кажущейся бездонной; но Стейплс знал, что дно есть, и в эту пропасть ушла тварь – и вернется снова.
В этом-то и был весь ужас! Он был так уверен, что это повторится. Если только он не сможет её остановить. Но как? Сможет ли он уничтожить тварь, способную пробурить тридцатифутовую дыру в твердой скале, осушить реку и переварить жернова, как горсть пилюль?
В одном он был уверен – он ничего не сможет достичь, не узнав о ней побольше. Чтобы узнать побольше, нужно было наблюдать. Он решил проделать дыру в полу. Тогда он смог бы увидеть эту тварь, когда она появится. Он проклинал себя за это, но был уверен, что она появится.