Я все время говорю, что больше не буду смотреть туда, но потом я смотрю. Болезненное любопытство, я думаю.
По крайней мере, на мне еще не растет белый пушок. Конечно, может быть, на данный момент это было бы благословением. Я все еще не знаю, что это такое и как это работает, но, возможно, это было бы быстрее, чем лежать здесь и страдать.
Я умираю. Или скоро умру, если не явится помощь. Мне нужно чудо, но в наши дни его, похоже, не хватает.
Я умру дома – в холоде, сырости и одиночестве. Не в постели и не в окружении друзей и семьи, а лежа на полу в луже воды. Один. Не так, как я себе это представлял.
Но я закончил это, и это все, что имеет значение. Я покончил со своей историей, со своим послужным списком. Моя история. Не знаю, имеет это значение или нет. Кто остался, чтобы найти ее? И все же она здесь. Я положу ее в безопасное место. Где-нибудь в сухом месте. И может быть, только может быть, кто-нибудь найдет это, прочтет и узнает, что я когда-то жил. Они узнают о Тедди Гарнетте и о том, что он видел, что он чувствовал и думал, и что он был за человек. Это единственный вид бессмертия, которым мы обладаем здесь, внизу; мы продолжаем жить в воспоминаниях тех, кто придет после. Другой вид вечной жизни, той, которой наслаждается моя Роуз, существует на другой стороне и недостижим для тех, кто остался позади – тех, кто остался в живых. Мы не сможем наслаждаться этим, пока не умрем.
С большим усилием и терпением, после нескольких приступов почти полного обморока от боли, мне все-таки удалось дотащиться до кухонной двери, чтобы выглянуть наружу. Навес для машины все еще был покрыт извивающимися телами, но нападение Бегемота на дом оставило цемент снаружи потрескавшимся и разбитым. Стол для пикника был опрокинут, а мой "Таурус" превратился в смятую громаду из стали и стекловолокна.
Грузовик Карла лежал на пассажирской стороне, а из окна со стороны водителя торчал толстый конец земляного червя размером с каноэ. Хвост вилял вверх-вниз, как будто махал мне.
Я помахал в ответ. А потом я рассмеялся. Либо смейся, либо плачь.
Моего грузовика больше нет, так что я думаю, что Кевин и Сара благополучно уехали. Все, что осталось, это два следа от шин, полных расплющенных червей. Пока я наблюдал, колеи снова заполнились дождевой водой и ночными ползунами.
Я продолжаю прислушиваться, надеясь услышать звук двигателя грузовика, едущего по дорожке, молясь о звуке шин, хрустящих по мокрому гравию. Но все, что я слышу, это дождь.
Где они могут быть?
По моим расчетам, Саре и Кевину потребовался бы час, чтобы добраться до Лысого холма, или, может быть, полтора часа, в зависимости от дорожных условий. Если только дорога не была полностью размыта или покрыта поваленными деревьями. Но если бы это было так, они бы развернулись и вернулись, не так ли?
Конечно, они бы так и сделали. Кевин и Сара были хорошими ребятами. Они не бросили бы нас. Они бы не оставили здесь умирать двух стариков вроде нас с Карлом. Не сейчас. Они знали, что я ранен. Очень сильно. Они бы не бросили меня здесь просто так. Они вернутся. Если бы мы с Карлом не появились до рассвета, они бы пришли за нами.
А это значит, что с ними что-то должно было случиться.
Может быть, они попали в оползень, или, может быть, съехали с дороги, или что-то в этом роде. У моего грузовика довольно хорошая система полного привода, но знали ли Кевин и Сара, как ею управлять? В конце концов, они были горожанами. Может быть, они застряли где-то там, и у грузовика сломана ось.
Или, может быть, их достали черви. Мне неприятно рассматривать такую возможность, но я был бы дураком, если бы не сделал этого. Есть ли еще такие, которые там, в горах, роются в земле? Кроме того, что был в грузовике Карла, я не видел ни одного большого червя. Может быть, они погнались за Кевином и Сарой. Или, может быть, Бегемот отпугнул их.
Или же черви что-то замышляют. Кое-что, в чем я еще не разобрался.
Может быть, они просто ждут, когда я засну.
Дом продолжает сползать вниз, скрипя и содрогаясь каждые несколько минут. Каждый раз, когда он раскачивается, я чувствую себя капитаном Ахавом, цепляющимся за мачту моего корабля. Но вместо белого кита я сражался с белым червем.
Если мне придется – если дом начнет полностью проваливаться – я смогу выкатиться на то, что осталось от навеса для машины. Но я буду ждать до самого последнего момента, прежде чем сделаю это. Я не хочу лежать среди этих червей.