Впрочем, могли быть и «не подключены». Сам процесс «присоединения» был мной разобран как на моих детях, так и при отслеживании ряда беременных островитянок.
Из Штатов, кстати, шёл поток мигрантов — в Европу и Латинскую Америку. Очевидно, ряд думающих людей соотнесли заявления моих биороботов и окружающую реальность. Что меня, признаться, радовало — всё же, бессмысленные смерти в угоду каким-то психопатам вызывали у меня резкое отторжение. Но вот в международной политике Америка не так много и утратила, разве что потеряла возможность контролировать ООН «физически». Припоминая историю, я вспомнил момент с обвинением в «изготовлении, хранении и использовании химического оружия».
Страна с «химическим оружием» была разрушена, массовые жертвы и твёрдо доказанная спустя пять лет истина — амеры просто врали ООН. И… никаких последствий. Даже судов никаких не было. Так что, в рамках текущей политической системы Мира — это закономерно, вздыхал я.
Правда нельзя не отметить ряд статей в прессе Европы на тему того, что судя по официальным высказываниям и действиям американских политиков, азиаты — безусловные дикари. Какая дикость — проводить турниры среди равных, объявлять правила и прочее! Истинно цивилизованная страна должна скармливать агрессивным преступникам беззащитных граждан, вот она — истинная цивилизация и свобода.
А в целом, к девяносто второму году ситуация в мире окончательно стабилизировалась. Два полюса противостояния — Азия и Северная Америка — привлекали агрессивных сверхов. Вменяемые же скорее шли цивилизации на благо. Не столько исследованиями — всё же, тессеракт, неподконтрольный носителю, делал из сверха не самого творческого в смысле науки человека. А вот в смысле архитектуры, да той же биологии — я оказался не единственным генным инженером, и вопрос голода уверенно отступал от Земли. Да и с экологией было получше, если припомнить мою Землю, прикидывал я.
Из личных моментов был довольно любопытный: как Лил, так и Нарси — активно занялись тренировками многомерщика с довольно любопытными результатами. Дело в том, что склонность «естественных» многомерщиков была несколько слабее симбионтных. Что, кстати, давало основания предполагать, что симбионт также определяет «склонность». И, нужно отметить — склонность не была приговором, скорее талантом. Это тессеракты «жестко ограничивали» носителя, да и не столько давали возможность многомерного оперирования ему, сколько оперировали сами. Чему мои пусть и скромные, но всё же успехи в овладении ухватками техника и биолога — показатель.
Ну да не суть, вопрос в склонностях девочек. У Нарси это был тактильный термокинез, достаточно высокого уровня. Тактильный, очевидно из-за многомерной «близорукости», этакому антиталанту в сенсорике, что не слишком страшно — решается как тренировками, так и техническими средствами.
А вот у Лил — довольно слабый телекинез и просто талантище в оптимизации когнитивных процессов многомерья. Да, своих, но через пару лет моя супруга будет на голову «мозговитее» меня, если я не поднапрягусь.
Рассудив, шовинистичный и самцовый я, решил поднапрячься: Лил — девочка хорошая, но если она будет не просто быстрее думать и оперировать большими объёмами памяти, а станет ощутимо умнее меня, то она меня под каблук загонит. С лучшими намерениями, но подкаблучная жизнь мне не угодна, разумно заключил я.
И в целом, довольно оптимистично смотрел в перспективу, как вдруг, в конце девяносто второго года, в воскресенье радио и уже вполне ловимое спутниковое телевидение разразилось истерикой — какая-то, прости флуктуация, годзилла (ну близко к тому, судя по смазанным снимкам немногих выживших), к чертям разнесла инфраструктуру иранского нефтяного месторождения Марун. Людей тоже немного выжило, а главное, судя по чуть ли не прямой трансляции — жёсткое излучение на месторождении зашкаливало, как после грязной ядерной бомбардировки.
Вот реально, если бы не фотографии, я бы подумал что янки решили повторить историю с Хиросимой и Нагасаки, благо что в текущих мировых реалиях — нефть у арабов была им серпом по яйцам. Но на многочисленных фотографиях фактор, разносящий месторождение, был не грибом, а именно годзиллой, объятой электрическими разрядами, метров пятнадцати ростом.
Вот ведь фигня какая, призадумался я. Откуда эта хрень взялась, что ей нужно, и не ждать ли нашествия? Вроде бы, на работу сучностей не похоже, но радиоактивные годзиллы, с другой стороны — к автохтонным видам нашей планеты не относятся. Впрочем, поживем — увидим, заключил я, со вздохом констатировав, что жить становиться всё веселее.