Его светлость, достопочтенный судья и полицмейстер государства Питкэрн Уильям Сэмюэль МакКой, пребывал во главе стола (обеденного) Совета, на голове его покоился вычурный парик (из свеженарубленных стружек), а тело было облачено в тёмно-синюю шёлковую мантию. В последней немалая часть мужского, а также малая — женского населения Питкэрна с улыбками узнала небезызвестную шёлковую ночную сорочку миссис Портсмиш, причем, судя по перемигиваниям и поигрыванием бровей, данную деталь туалета не одному и не двум землякам доводилось собственноручно стягивать с обладательницы.
Впрочем, невзирая на комичность, дело было серьезное, да и само заседание писалось на кинокамеры. Хотя, в его процессе, я понял что буду редактировать, потому что диалог: «А он точно убийца? — Точно, ваше сиятельство! — Тебе верю, значит — виновен!», - скорее подходил для комедийного сериала, нежели для демонстрации правосудия.
Но вынесение приговора МакКой встал, стал даже в чем-то величественным, невзирая на комичный вид и выдал так и не развязанному (и с кляпом) убийце.
— На основании неоспоримых улик, вы, Рафаэль Талл, признаетесь виновным в преступлениях против граждан Питкэрна. Как-то, покушение на убийство двух и более лиц, покушение на свободу мысли и воли гражданина Питкэрна. Наказанием вам за преступления и грехи ваши будет смерть! По Законам острова, — похлопал он по отчищенному от пыли «Кровавому кодексу», - за ваши преступления полагается смерть через повешение за шею, пока вы не умрете. Однако, Военный Губернатор государства Питкэрн выдал ходатайство, а суд пожелал его удовлетворить, о передачи вопроса казни в его руки. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, и да поможет вам Бог! — с этими словами МакКой бухнул молотком по столу.
А я прихватил убийцу за связывающие его веревки, оглядел народ, да и подозвал одну татуированную физиономию. Психике тёзки, при всех прочих равных, предстоящее не повредит, а «интересующихся» я послал и посулил «предоставить съёмку, только ни в коем случае не показывать детям!» И пошли мы к одной из немногих достопримечательностей Питкэрна — скале (а в ней пещере) Кристиана.
По дороге Психосома извивался и мычал, а тащащий камеру Вирему хмыкнул и полюбопытствовал:
— Пытать будешь?
— С точки зрения возмездия и нашей дальнейшей безопасности — стоило бы, — ответил я. — Но не хочу пачкать руки. Мучиться он будет сам, сам продлит мучение и станет напоминанием и уроком.
— Даже интересно стало, — отчего-то поёжился тезка.
А у меня была задача из четырех частей. Первое — убить человека. Второе — уничтожить массив тессерактов, уже смещенный в дробную мерность, но оставлять на Земле я его не желал. Третье — сделать смерть такой, чтобы её реально боялись. Ну и четвертое — не выставить себя кровожадным маньяком.
И я решил все эти задачи, создав металлический каркас параллелепипеда. Тезка присвистнул — подобных «представлений» я в НИИ не давал. И, заодно, я создал небольшой баллон с трубкой и дозатором, наполненный жидким воздухом. Дав отмашку снимать, я прикрепил три конечности извивающегося Талла к основаниям параллелепипеда, и начал речь.
— Ты — гнусный убийца и преступник, однако умрешь ты не поэтому. Ты покусился на граждан Питкэрна, а потому тебя ждет смерть. Смерть долгая, мучительная, но уникальная. Ты будешь выкинут в безвоздушное пространство, на просторы космоса, чтобы не поганить Землю даже своим трупом. Это, — продемонстрировал я баллон, — воздух. Разберешься. Есть что сказать? — освободил я кляп.
— Сука, тварь, ублюдок, за меня отомстят! — завизжал Психосома, но увидев, что на его вой не обращают внимания, зачастил. — Я требую нормальный, цивилизованный суд! Вы дикари! Меня должны посадить, а скорее лечить, у меня психические отклонения, нуждающиеся в коррекции и присмотре! Отвечай! — завизжал он, а потом завыл, когда я пинком размозжил ему мизинец на ноге.
— От жертв своих на том свете потребуешь. Тут тебе все сказали, — озвучил я, — ты — не человек, поганая тварь. Я бы просто тебя убил, но подобных тебе — слишком много. Возможно, кто-то одумается, а кто-то, — улыбнулся я в камеру, — будет знать, что его уже ждет.
После чего я дал отмашку на окончание съемки, совершил над камерой надругательство, сохранив её целостность вообще, но разместив объектив на специальном штативе параллелепипеда, чтоб она во всех подробностях демонстрировала конец урода. Всунув ему в единственную свободную руку баллончик с воздухом, я совершил перенос, несколько «в сторону» от привычного посыла в жопу Галактики. За грань событий он уйдет, но ориентиров на видео никаких, хрен, что поймешь — из видимого будет только сам Психосома.