Наконец насытившись, гость откинулся на спинку кресла и, переведя дух, громко рыгнул. Потом сказал:
– Эх, сейчас бы закурить!
– Какие проблемы, – пьяно ухмыльнулся Валет. Наклонившись к сервировочному столику, он взял с нижней полки большую коробку из пальмового дерева и перламутровую прямоугольную зажигалку. Поставив коробку на стол, откинул крышку. Внутри лежали ровными рядами темно-коричневые толстые сигары.
Взяв одну из них, Валет откусил кончик, смахнув его прямо на ковер, и тут же прикурил, выпустив клуб сизого дыма.
– «Гавана клаб», – прочел вслух Зуб надпись на тыльной стороне крышки. – Богато живешь. Неужто такой товар можно соскоблить с барыг?
– Рэкет, – пьяно усмехнулся Валет, – развлечение для бывших пионэров. И вообще, все эти гоп-стопы, «подрывы» хат или еще чего там – детский лепет. Мелочовка.
– А что ж тогда серьезное дело? – закуривая дорогую кубинскую сигару, небрежно спросил Зуб.
– А серьезных дел много. Начиная с торговли марафетом и кончая политикой. Только не всякому дано попасть в команду. – Валет, зажав сигару зубами, потянулся к бутылке. – Вот я, например, попал в команду Варфоломея. Знаешь такого?
Зуб отрицательно покачал головой.
– Зря, Варфоломей – Большой Папа, ему едва ли не пол-Москвы принадлежит. А я от имени Варфоломея присматриваю за одним маленьким банком. Малюсеньким таким. Смотрю, чтобы босота не наезжала, да и банкиры чего не удумали. В общем, чтобы все было по понятиям. Вот это и позволяет жить богато, жрать вкусно и пить сладко.
Хозяин снова наполнил рюмки и поднял свою, призывая гостя последовать его примеру.
Зуб поднял свою рюмку, но прежде чем поднести ее к губам, сказал:
– Слушай, Олег, замолви за меня слово, тоже хочу в команду.
– В команду? – оскалился Валет, но тут же улыбка сползла, вспомнился зоновский барак с ровными рядами двухъярусных нар-шконок. – Хорошо, замолвлю, Сашок, только тебе тоже придется подсуетиться. Показать, что можешь работать в серьезной команде.
– Будь уверен, Валет, подсуечусь, – кивнул Зуб.
Глава 2. За работу, товарищи…
Эта рабочая неделя для старшего инспектора налоговой полиции Андрея Никонова началась не очень хорошо: на службу он опаздывал, а машина, видавшая виды «семерка», как назло, не заводилась. Включив несколько раз зажигание – мотор устало порычал, но так и не завелся, – Андрей с досадой ударил ладонями по небольшому спортивному рулю.
На работу придется добираться на метро. Уже собравшись вылезти из салона упрямой машины, Никонов посмотрел в зеркало заднего вида и, поймав в нем свое отражение, задержал взгляд. Андрею нравилось свое лицо – утонченные черты, подбородок с ямочкой, стрижка по моде, умный взгляд из-под затемненных очков в роговой оправе. Такое лицо не могло не нравиться женщинам. Да и фигура – он был выше среднего роста, поджарый, как гончая. Десять последних лет кандидат экономических наук занимался единоборством, ушу. В родном НИИ Андрей Федорович Никонов считался эталоном мужчин и суперменом, обожаемым всеми женщинами института. Все изменилось, когда из-за отсутствия финансирования институт прикрыли, Никонову пришлось искать новое место. Мир не без добрых людей, друзья помогли устроиться в налоговую инспекцию. Вот здесь по-настоящему и раскрылся его талант: как композитор читает ноты, так он читал бухгалтерские отчеты, легко находя в них ошибки, приписки, исправления. Виновные наказывались, а в казну поступали положенные налоги. На новой работе Андрей неожиданно ощутил наслаждение служебной властью, теперь ему уже не надо было разыгрывать из себя супермена, он был им по долгу службы.
После двух лет работы в налоговой полиции Андрей Федорович получил повышение, став старшим инспектором. К должности была добавлена помощница, молоденькая инспектор Лариса Дегтерева. Крутобедрая, спортивного типа блондинка оказалась толковой и исполнительной. Дуэт был удивительно эффективным, им поручали самые трудные задания, и они справлялись.
Дважды женатый седовласый ловелас в свои сорок пять решил угомониться и снова обрести счастье в браке. Избранница трудилась под боком. Андрею нравились восторженные взгляды девушки, когда он говорил что-нибудь мудреное. Но все изменилось месяц назад.