Выбрать главу

— Вы, должно быть, и есть та самая ведьма? — спросила гостья, задирая голову так, чтобы можно было сказать, что она говорит свысока. — Я почтила вас своим присутствием.

— Спасибо… Но я не ведьма. — Гэйнор смешалась. — Я ее подруга.

— Моя советница, — сказала Ферн, снова занявшая свое место на диване. — Вы действительно оказали нам большую честь своим визитом. — Ее голос звучал уважительно, но неискренне.

«Она прирожденный дипломат», — подумала Гэйнор.

— Я могу предложить Вашему Величеству что–нибудь из напитков?

Королева кивнула, и Ферн смешала ей коктейль из водки, сахара и сока дикой земляники. Напиток снискал королевское одобрение. Гэйнор, вспомнив реакцию Скулдундера на алкоголь, вдруг задалась вопросом, пила ли королева гоблинов спиртное раньше. Мэбб, сжимая в руках стакан, взгромоздилась на стул, а посох прислонила к стене. Ее черные, без белков глаза мерцали подобно бусинкам.

— Хорошо, что вы пришли, — произнесла Ферн. — Если эта новая ведьма действительно очень сильна, то это угроза и вашему народу, и людям. В моменты опасности нужно, чтобы те из нас, кто владеет мудростью и знаниями, объединялись,

— А какой мудростью обладает она? — Мэбб сверлила взглядом Гэйнор, — Я не разговаривала с ведьмами уже в течение нескольких столетий. А с простыми смертыми я вообще не желаю общаться,

— Гэйнор не простой человек, — сказала Ферн. — Может, она и молода, но знает древнюю историю даже лучше, чем я. И она была рядом в моменты большой опасности и ни разу не предала меня, не испугалась.

«Вообще–то я пугалась, и, пожалуй, даже слишком часто», — подумала Гэйнор, но вслух ничего не сказала. Мэбб великодушно решила, что лишний союзник в борьбе с силами зла им не повредит.

— Преданность друг другу — это человеческое качество, — сказала она, — Мне говорили, что для вас это важно. Гоблины же преданы только мне.

— У нас могут быть разные обычаи и привычки, — настаивала Ферн, — но это не должно мешать нам стать союзниками. Я так рада, что Ваше Величество пользуется моими скромными подарками!

— Да, они пришлись мне по вкусу, — ответила королева, бросив взгляд на свои ногти. — Я всегда любила подарки и считаю, что они могли бы укрепить наш союз.

— Конечно! — сказала Ферн. — Когда наша встреча подойдет к концу, я щедро одарю вас. Но сначала я должна побольше узнать об этой ведьме.

Мэбб сделала странный жест. Создавалось впечатление, будто неопытный чародей пытается прочесть заклинание вызова.

— Скулдундер! — воскликнула она.

В комнате возник гоблин–грабитель.

— Позови сюда изгнанника, — приказала королева

Скулдундер исчез и через секунду появился снова, волоча за собой еще одного гоблина. Гоблин был сморщенным и коричневым, как печеное яблоко. Печать пережитого ужаса еще отражалась на его лице, _но_ слабо — состояние усталости и подавленности, в котором он теперь находился, превосходило, видимо, даже страх.

— Он был домовым, — сказала королева, с презрением глядя на несчастное существо, — но вынужден был бежать из собственного дома. Теперь он чахнет от этой потери и позора.

Повернувшись к своим подданным, она кивнула в сторону Ферн:

— Эта ведьма–наша союзница и мой друг. Она не такая, как все колдуньи Ты должен сообщить ей о ведьме, которая выжила тебя из дома. Я повелению тебе!

Старый домовой дрожал и нервно дергал глазом, но ничего не говорил.

— Как его зовут? — спросила Ферн.

— Дибук, — ответил Скулдундер…

Ферн присела, чтобы ее лицо оказалось примерно на одном уровне с мордочкой Дибука, и тихо сказала:

— Дибук, мне нужна твоя помощь. Я должна узнать как можно больше об этой женщине. Понимаю, что тебе трудно говорить об этом, да еще и с кем–то вроде меня, ведьмы, но, пожалуйста, попробуй. То, что ты мне расскажешь, может оказаться жизненно важным.

И после паузы:

— Она молода или стара?

— Молода, — наконец выдавил из себя Дибук. Его голосок был слабым, будто у умирающего. — Молода внешне, но внутри — старуха.

— Ты мог бы описать ее? — мягко спросила Ферн.

Но Дибук не мог этого сделать. Ферн осенило, что гоблины видят людей по–другому, не замечают особенностей, бросающихся в глаза людям. Они воспринимают их так, как мы, люди, видим животных.