— Да нет! — Павел поднялся сердитый. — Алешка, помогай! Этот медведь такие вещи сразу не поймет. Может, ты ему расскажешь?
— Вы оба ничего не понимаете, — ответил Алексей. — Россия была, и все это знали. И все чувствовали. А только от этого радости людям не было.
— Вот это правильно! — закричал Степан.
— А теперь? — Сергей, наверное, прищурился.
— А теперь я чувствую и Рязань, и Казань, и Саратов. И Саратов! — крикнул Степан и махнул в темноте кулаком.
— Видишь? Как он Саратову обрадовался! — Сергей начинал торжествовать победу.
Степан тоже торжествовал:
— А как же? Мой город — Саратов! Губерния!
Все расхохотались.
— Да чего вы! Плохая губерния, может?
— У тебя, Степан, саратовский патриотизм? Ты как думаешь насчет России? Только подальше от своего Саратова.
Видно было в темноте, как Степан наморщил лоб:
— Рассея? А как же. С одного бока Расея, а с другого бока боярин. Толку мало! А ежели бояр передавить, да я за такую Расею кому угодно зубы поломаю.
— Кому?
— Да кому хочешь, хоть и тебе.
— А раньше не ломали зубы? При царях не ломали? Напалеону?
— Ломали, — с аппетитом произнес Степан. — А как же? Не лазь. Он, русский человек, не любит, когда лезут.
— Вот хорошо сказал, Степан, — обрадовался Алеша. — Таких гостей провожали с честью!
— А как же иначе, — подтвердил Степан, — гостя нужно провожать: хорошего, чтоб не упал, плохого, чтоб не украл.
— Да что у тебя было красть? Онучи? — Сергей хохотал.
— А что ж? Не смей до моих онучей без спросу.
— А у твоих господ дворцы, заводы, шелк, бархат.
— С моими господами я желаю вам счет свести. Может, мне нужно шелковые онучи сделать, вот как у Степана Разина было, а тут какой-то Напалеон лезет. Чего ему нужно?
— Держи хвост трубой, Степан! Не сдавайся!
— Да нет, Алеша, не бой-ся!
Степан размахнулся руками, присел и выдохнул из себя широкое слово:
— Эх, силушка, силушка! Да давай же я тебя, добрый молодец, положу на обе лопатки!
Он пошел на Павла, комично перегнувшись вперед, расставив руки. Павел захохотал и отскочил в сторону:
— Что ты меня положишь! Ты Сергея положи!
— Все равно кого. Пропадает сила понапрасну! Положу!
Сергей медленно поднялся на ноги, потряс плечами, попробовал собственные бицепсы. Таня прозвенела:
— Степан, удирай! Сережа в цирке борцом работал!
— Борись, Степа, не бойся, — Алеша сказал это, — из цирка его выгнали.
— По-французски? — спросил Богатырчук.
— Чего я там буду с тобой по-иностранному? — захрипел Степан, облапил Сергея, захватив и руки. Сергей засмеялся, выдернул одну руку, но другой выдернуть не мог. В следующий момент Степан перегнул его «через ножку» и повалил на землю.
Павел закричал:
— Неправильно! Что ты делаешь?
Но Сергей уже не мог сопротивляться от смеха, а застоявшаяся страсть Степана ничего не замечала. Он наступил коленом на Сергеев живот и полез на Сергея всей своей массой:
— Проси пощады!
— Да ну тебя к черту! Медведь!
— Нет, не медведь! Отвечай по порядку, как ротному командиру!
— Ну?
— Скоро у вас там в Петрограде толк будет?
— Скоро, — ответил Сергей со смехом.
— Когда?
— Военный секрет.
— А я тебе не военный? Кто я такой? Отвечай!
— Ты — темная, деревенская сила!
— Ах, так? — Степан затанцевал коленом на Сергеевом животе.
Но на этом и окончилось его торжество. Сергей незаметным сильным движением опрокинул Степана на землю и в следующий момент переметнулся в темном воздухе, по всем правилам придавив плечи противника к земле. Степан высоко задрал широкие, тяжелые и бесформенные сапоги, зрители смеялись. Тогда Сергей спросил у Степана:
— Отвечай по порядку, как уполномоченному по фронту.
— Отвечаю.
— Скоро ты поумнеешь?
— Скоро, — захрипел Степан.
— Когда?
— Военный секрет.
— Ах, так? — передразнил Сергей и тоже наступил коленом на живот. Степан ойкнул и замотал ногами, но вырваться не мог.
— Отвечай: завтра поумнеешь?
— Утром или вечером?
— Да хоть вечером.
— Вечером можно.
Когда борцы, отряхнувшись, уселись на свои прежние места, Таня спросила:
— Кто же из вас сильнее?
— Он сильнее, да сила у него неорганизованная. Нахрапом берет, — Богатырчук подмигнул Степану.