— Товарищ Колдунов! Принять пополнение, рассчитать, проверить оружие.
Уже подпоясанный, деловой, расторопный Степан приложил руку к козырьку:
— Слушаю, товарищ начальник!
Он старым полковым жестом загреб левой рукой:
— Становись, которое пополнение!
Алешу дернули за рукав. Рядом стояла и в смущении переступала с ноги на ногу чернобровая, зардевшаяся девушка. Ее голова аккуратно была повязана большим серым платком, на груди обильной роскошью расходилась бахрома.
— Здравствуйте, — сказала она тихо и опустила улыбающееся лицо. — Вы меня не признали, видно?
— Маруся!
Она со смехом рванулась в сторону. Но он поймал ее за плечи и обнял левой рукой с палкой, а правую предложил для рукопожатия. Вокруг громко рассмеялись девушки:
— Маруся кавалера нашла!
— У! Кавалера, — оскорбилась Маруся, но немедленно же улыбнулась, крепко пожала руку и даже встряхнула ее:
— А я вас сразу признала! — Ее глаза с сердитой огневой силой пробежали вокруг. — От идите, я вам чтой-то такое скажу.
— Куда идти?
— Идите отсюда. Отсюда. А то они смеются… Ты на них не смотри, рассказывай.
— Я ничего не хочу рассказывать, я только одно. Как я тогда плакала, когда б вы знали! И хотела все до вас пойти. А потом приехали батюшка с матушкой и меня выгнали. Говорят: иди себе к своим пролетариям. А я сейчас поступила на карабакчевскую.
— А где ты живешь?
— А я тут живу, на Костроме.
— У отца?
— Мой отец еще в ту войну убитый, а я живу здесь у тетки. Товарищ Теплов, а отчевой-то в Красную гвардию только мужчин принимают? А если женщина, так почему ей нельзя?
— Видишь, почему: еще никто не просился из женщин. Да сколько же тебе лет?
— Семнадцать.
— Маленькая ты…
— Маленькая! Ой, господи ж боже мой, маленькая! А как стирать у батюшки, обед варить и на базар ходить, так вы не говорили: маленькая!
— Знаешь что, Маруся? Одной тебе будет… скучно, понимаешь? Если бы вдвоем. Подруг у тебя есть хорошая?
— А как же! Такая есть подруга!
Степан гупнул сапогом рядом:
— Алеша, едут! Смотри, на машине какие-то.
— Маруся, ты приходи ко мне с подругой. Поговорим.
Он подошел к отряду. Павел Варавва, становясь в строй, подмигивал: Алеша увидел длинную машину и, к своему удивлению, рядом с шофером — отца: Семен Максимович был на голову выше шофера, ветер растрепал его легкую бороду, от этого старик казался еще строже. Светлая, летняя промасленная фуражка надулась ветром и была похожа на боевой шлем.
Шестьдесят человек Красной гвардии без команды выстроились. Линия свежих патронных сумок придавала ей вид действительно внушительный. К правому флангу подбегал с винтовкой старый Котляров:
— Опоздал малость, с трибуной этой. Что это за папы в машине? Да там же твой батько, Алеша!
На заднем сиденье автомобиля Алеша узнал председателя городского Совета рабочих депутатов Богомола. По сторонам от него подпрыгивали на подушке, удивленно приковались взглядами к шеренгам Красной гвардии Пономарев и Петр Павлович Остробородько. Богомол — без шляпы, с великолепной гривой темных прямых волос, чисто выбритый, похожий на поэта, но с лицом серым и опухшим — поднялся в машине, тронул шофера за плечо. Автомобиль остановился со стоном. В старомодном макинтоше, застежки которого ясно сверкали медными львиными мордами, Богомол вышел из машины и направился к Алеше. Молча протянул руку, обернулся к Остробородько:
— Я что говорил? Это войско или не войско?
Петр Павлович поправил очки, кашлянул нежно, кивнул.
— Вы, так сказать, командующий? — спросил Богомол.
— Нет, я инструктор, командующего у нас нет.
Остробородько не поздоровался с Алешей, отвернулся.
— Я могу дать командующего, — Богомол глянул на город. — Хорошего, боевого.
Павел Варавва неожиданно из шеренги ответил:
— Сами найдем.
— Найдете? — звонким тенором спросил Богомол. — Это вы, молодой человек, найдете?
Богомол гордо вздернул нос на Павла. За ним вздернул очки и Петр Павлович.
— Не молодой человек, а товарищ, — крикнул Павел Варавва. — А вот вы скажите, почему это вы с Пономаревым в одной компании?
Семен Максимович через голову Остробородько сказал:
— Это я привез господина Пономарева.
— Это другое дело.
Пономарев стоял и покорно терпел.
Богомол еще раз скользнул взглядом по двум шеренгам Красной гвардии, как будто подсчитал ее силы; задержался на бледном веснушчатом лице Николая Котлярова, хорошо рассмотрел широкую фигуру старого Котлярова на правом фланге и отвернулся.