Когда Нэфисэ открыла глаза, лунный свет над полем уже потускнел, угасал и малиновый отблеск зари. Далеко на горизонте, рассекая сгрудившиеся темные тучи, полыхали зарницы. А над чернеющими за Волгой лесами, разбрасывая поверху изумительной яркости краски, поднимался в алом сиянии молодой луч, первый луч наступающего дня.
В этот тихий рассветный час Нэфисэ так хотелось поделиться сокровенными мыслями с самым близким, родным человеком! Но она была одна... Вдруг в памяти у нее возник образ Хайдара. Ей стало приятно, и что-то смутило ее. Словно пытаясь отогнать неожиданное видение, Нэфисэ принялась потирать платком лоб и щеки. Она поудобнее прислонилась к дереву, и перед ней снова заколыхалось пшеничное поле, закачались суслоны, зашуршали над ухом колосья. Явь ли это, или сон — трудно было разобрать.
Неизвестно, сколько прошло времени, но Нэфисэ смутно почувствовала, что кто-то стоит и смотрит на нее. Она поняла, что заснула под липой, сердилась на то, что сидит так неудобно на глазах у постороннего человека, но проснуться не могла. Она попробовала шевельнуть рукой, но рука не двигалась. Наконец она открыла глаза.
Да, она не ошиблась. В трех-четырех шагах от нее, словно собираясь продолжить внезапно прерванный путь, чуть боком стоял Хайдар. Удивленная таким совпадением сна и яви Нэфисэ застыдилась и быстро закрыла лицо руками.
Хайдара глубоко тронуло и детски непосредственное смущение Нэфисэ, и быстрое и красивое движение ее рук, оправивших фартук на коленях. Вся она, милая и беспомощная спросонок, была сейчас так близка ему, что, не почитайся это неприличным, он поцеловал бы ее в лоб, как родную сестру. Хайдар стоял, не зная, уйти ему или остаться.
— Разбудил, да? — с искренним сожалением спросил он. — Какая досада! Ты так сладко спала, что мне и самому захотелось прислониться к дереву и вздремнуть по соседству. Теперь уже не сможешь заснуть?
Нэфисэ легко вскочила и отряхнула платье.
— Конечно, не смогу!.. Значит, ни свет ни заря ходим подсматриваем, как спят солдатки?.. Ну как, понравилось?.. Ай-ай-ай, лейтенант!..
Хайдар смотрел на нее виноватыми глазами.
— Да я же мимоходом, Нэфисэ, — сказал он, срывая цветок. — Честное слово, смотрел, вот как на этот цветок... Неужели нельзя?.. Не сердишься, а?
Близился восход солнца. Надо было поднимать бригаду, да и как бы Хайдар не вздумал оказать еще что-нибудь.
— На этот раз так и быть — сердиться не буду, вовремя разбудил, — ответила она и, оставив его, поспешила на стан. Взяв знамя, полученное вчера, она пошла к делянке, которую нужно было сегодня сжать, и воткнула древко в копну.
Потом, как бы давая понять, что разговаривать им больше не о чем, молча прошла мимо Хайдара в лес к ручейку.
В сущности, ничего ведь не произошло. Она нечаянно заснула под липой. Хайдар, проходя мимо, нечаянно разбудил ее. Что же из этого? И все же даже после бессонной ночи она чувствовала какую-то необыкновенную легкость во всем теле, а сердце почему-то радостно трепетало и никак не хотело успокоиться.
Уже скрывшись в лесу, Нэфисэ обернулась и посмотрела между деревьями. Хайдар, опираясь на свою металлическую палочку, прихрамывая, шел к домику.
Подойдя к ручейку, Нэфисэ постояла минутку, будто прислушиваясь к какому-то внутреннему голосу, покачала головой и тихо рассмеялась:
— Ну и глупая же я!.. Ну и глупая!..
Она зачерпнула пригоршню холодной прозрачной воды и принялась старательно умывать разгоряченное лицо и бронзовые от загара руки.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Повидавшись с матерью, Хайдар медленно пошел вверх по опушке леса, протаптывая на росной траве узкую зеленую тропку.
Где-то совсем близко, спеша встретить песней встающее солнце, вспархивали и кружили жаворонки. На опушке, опустив отяжелевшие влажные листья, чинно стояли старые липы, и он опять, как наяву, увидел Нэфисэ, сладко спавшую, прислонясь к стволу вот такой же старой развесистой липы. Как бы пытаясь отмахнуться от воспоминаний о ней, Хайдар мотал головой, хмурил брови, но она опять и опять появлялась перед ним. Бледное при утреннем свете милое лицо и тонкие, чуть приметно двигающиеся брови... Она так притягивала его, что лейтенант не выдержал и обернулся. Он прекрасно знал, что ее участок скрыт копнами и скирдами, что отсюда можно увидеть только лес, темнеющий на той стороне, но желание посмотреть на Нэфисэ было так сильно, что он даже поверил на миг в возможность этого и ждал, что вот-вот между копен мелькнет ее голубой платок.