— Да, я вижу в них черты, которые будут присущи людям коммунизма.
— Умный ты джигит, Хайдар, а вот тут ошибаешься. Слова красивые, но логики никакой! Не из будущего явились эти герои, а идут в будущее.
— А я человека эпохи коммунизма вижу абсолютно отличным от нас, качественно другим.
— Напрасно ты забираешься на седьмое небо в поисках людей будущего. Они здесь, на земле. Ты все со своей романтикой... Мы не против романтики, но только если она не уводит нас от реальной жизни. Мы не смотрим на коммунизм, как на нечто далекое. И не ожидаем, что его пришлют нам откуда-нибудь, погрузив в вагоны со всеми полагающимися дверными петлями и печными заслонками. «Вот, мол, вам комплект коммунизма, пожалуйста, распишитесь в получении!» Коммунизм строим мы, своими руками: ты, Нэфисэ, Гюльзэбэр...
— Собственно говоря, я тоже так считаю, Джаудат-абы, — проговорил Хайдар, смущенно потирая лоб. — Но...
Мансуров покачал головой.
— Да, нам еще придется пролить многое крови, много поту. Очень много. Кто знает, может, сейчас в Сталинграде камня на камне не осталось. А он выстоит, уверен в этом! Уверен, ибо Сталинградская битва — это битва за будущее трудового народа всего мира, битва за коммунизм. И те, кто стоят насмерть в Сталинграде, и те, кто, вдохновляясь самыми светлыми чувствами, трудятся в эти дни во имя победы, — все они — вестники коммунизма, первые его ласточки.
Лицо Хайдара оживилось.
— Вы очень верно сказали, Джаудат-абы. Поистине, эта война — война за победу коммунизма. Поэтому не удивительно, что и второй фронт не открывается до сих пор.
— Да. Мы были бы очень наивны, если б забыли, что наши «союзники» — злейшие враги коммунизма и что они поджидают, когда у нас иссякнут силы. Вот почему мы должны надеяться только на себя. Наша страна привыкла одолевать все трудности сама. Что говорит история России? Россию никогда никто не вызволял из беды, сама она с нею справлялась. А она спасала от гибели народы и государства. Не будет ли так и на этот раз? Что скажешь?
— Скажу, что так оно и будет! Не все вернутся домой с войны, и здесь, возможно, многие состарятся на десяток лет. Но перед будущими поколениями мы отстоим честь советского человека...
Вечер был ясный и звездный. С Волги тянуло влагой.
Хотя время близилось к полуночи, на пристани и у элеватора было все так же оживленно. К серой громаде элеватора со всех сторон, скрипя колесами, подъезжали телеги с хлебом. На пристани мелькали огоньки: там что-то грузили, что-то выгружали; причаливали и отплывали пароходы.
Мансуров и Хайдар поднялись по ступенькам вверх на следующую улицу и направились к центру Якты-куля.
От ограды садика напротив райкома отделилась повозка. Тэзкирэ сдержала слово и прислала за Хайдаром.
Мансуров, попрощавшись, скрылся в дверях высокого, белеющего в сумраке здания райкома. У секретаря к ночи начинался второй рабочий день: ему предстояло провести совещание секретарей парторганизаций.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1
Каждое утро, едва занималась заря, Нэфисэ водружала на копне красное знамя и принималась будить своих подруг:
— Эй, гвардейцы колхозных полей! Знамя поднято, вставайте!
Казалось, знамя обладало магической силой. Стоило ему появиться на копне, как девушки мигом вскакивали на ноги. Никого не приходилось будить вторично.
Постепенно подъем знамени в бригаде Нэфисэ стал как бы сигналом к началу работ во всем колхозе. Приметив его, другие бригадиры беспокойно кричали:
— Пора вставать! У Нэфисэ подняли знамя!
Когда в Байтирак приезжал кто-нибудь из района или из соседних колхозов и спрашивал Нэфисэ, его выводили за деревню и говорили:
— Видишь Красное знамя? Иди прямо на него! Там и найдешь нашу Нэфисэ!
Агитаторы в своих беседах постоянно говорили теперь:
— Посмотрите, как работает бригада Нэфисэ! На весь район прославила «Чулпан». Последуем же их примеру!
Не давала покоя своей бригаде и Юзлебикэ.
— Чем мы хуже их? — кипятилась она. — Неужто не можем работать, как работают у Нэфисэ?
Гордилась бригада Нэфисэ своей славой, но пуще всего гордились девушки словами секретаря райкома.
— Вы, — сказал он, — настоящие фронтовики! Вы гвардейцы района! Выращенный вами хлеб помогает Красной Армии.
Сегодня в бригаде Нэфисэ особенно тревожный день. Девушкам сообщили, что на току начинают молотить их пшеницу. Каждый час, каждую минуту они готовы были услышать радостную весть. Вот прибежит кто-нибудь из деревни и крикнет: «Девушки, суюнчи! Пшеницы вышло столько, сколько вы ожидали!»