— Теперь, когда ты спрашиваешь…
— Не сейчас. Молчи, — огрызнулся Катон. Он повернул голову в сторону улицы, но звуков преследования не было. Он расслабил свои напряженные чувства и сделал успокаивающий вдох. — Не похоже, что за вами проследили.
— Врядли. Я следил за тем, чтобы мы прятались в переулках и постоянно меняли направление.
Катон сжал зубы.
— Будет лучше, если ты окажешься прав. Если нас найдет одна из банд, нам конец.
— Что нам теперь делать? — спросил Макрон.
Катон потирал лоб, обдумывая развивающуюся ситуацию.
— Давайте дадим Вибению шанс вернуться к нам. Нам лучше не попадаться никому на глаза в течение дня или около того. После встречи с Рамирием мы можем быть уверены, что Мальвиний серьезно задумается над тем, с кем столкнулись его ребята. Если нам повезет, он может воспринять их за группу марадеров, использующих цвета его банды для прикрытия, чтобы заняться грабежом, пока на улицах хаос.
— Нам должно очень повезти, чтобы это произошло, — сказал Макрон.
— Есть еще одна вещь, о которой следует подумать, — размышлял Аполлоний. — Что если Вибений попадет в плен? Если он нарвется на людей Цинны, они, скорее всего, убьют его без вопросов. С другой стороны, если его схватят люди Мальвиния, они обязательно расспросят его о том, кто он и что он задумал. Тогда все будет зависеть от того, насколько он сильный человек. — Шпион повернулся к Рамирию. — Он твой человек. Ты знаешь его качества. Как ты думаешь, сколько он продержится, если Мальвиний будет его пытать?
Префект лагеря не скрывал своего презрения к этому вопросу. — Вибений? Я бы доверил ему свою жизнь.
— Без сомнения, на поле боя все это хорошо, но веришь ли ты, что он будет держать язык за зубами? — Аполлоний слегка наклонил голову на одну сторону. — Это не одно и то же. Для этого требуется совсем другое мужество.
Губы Рамирия искривились в усмешке. — И откуда ты это знаешь?
Аполлоний слабо улыбнулся, отвечая.
— Потому что в свое время я пытал достаточно людей, чтобы знать, о чем говорю. С минимальным набором инструментов, я гарантирую, что смог бы убедить Вибения продать собственную мать в считанные часы. — В тоне шпиона звучала ледяная уверенность, которая не оставила у Рамирия сомнений в правдивости его слов. Он сглотнул и прочистил горло, прежде чем ответить.
— Вибений крепок. Он не поддастся пыткам. Даю слово.
— Твое слово? — Улыбка Аполлония приобрела насмешливый оттенок. — Это все, что может потребоваться человеку, который подвергнут пытке, я уверен.
— С меня хватит, — вмешался Макрон, повернувшись к шпиону. — Ты можешь хорошо владеть оружием, но все это сводится к тому, чтобы наносить людям удары в спину или причинять им вред, когда они не в силах дать отпор.
— Ты не справедлив ко мне. — Губы Аполлония слегка приподнялись в холодной улыбке. — Я пытал не только мужчин…
Макрон сжал руки в кулаки. — Ты не имеешь права порочить репутацию честных солдат.
— Уверяю тебя это не входило в мои намерения. Я просто хотел выяснить, насколько Вибений способен сопротивляться пыткам.
Катон издал прерывистый вздох.
— Тише, все вы. Я не допущу таких разногласий. Наше положение достаточно шаткое и без того, чтобы вы нападали друг на друга. Если Вибений не вернется к нам до наступления ночи, возможно, он где-то затаился и ждет своего часа. Если он не вернется до рассвета, есть шанс, что он уже мертв или скоро умрет. Даже если его выследила одна из банд, будем надеяться, что он погиб в бою.
— Но есть риск, что его могут взять живым, — возразил Аполлоний.
Катон обвел рукой людей во дворе склада. — Все что ты видишь — это все риск. Мы знали это, когда начинали. Когда ты вступаешь в войну, исход никогда не бывает определенным.
— Тем не менее, есть риски, которые можно предвидеть, а также те, которые нельзя. Вибений знает, где мы, но мы не знаем, где он. Мы не знаем, заставили ли его говорить.
— Если он еще жив, и если он попал в плен.
— Да какая разница. Если он попал в руки врага, нам будет опасно оставаться здесь.
— Нам некуда больше идти, чтобы не привлекать к себе внимания. Все, что мы можем сделать сейчас, это оставаться начеку. Мне нужно время, чтобы подумать… Макрон, я хочу, чтобы на каждом конце улицы были выставлены наблюдатели, которые будут следить за подходами. Они должны поднять тревогу при первых признаках опасности.
— Да, господин. Я прослежу за этим сейчас же.
Они обменялись коротким кивком, после чего Макрон направился ко входу в склад и исчез внутри. Катон повернулся к Рамирию.