— Денубий, нагрей на кухне воды и принеси мне. Петронелла, принеси мне белья. Нам придется разрезать то, что сейчас на нем, чтобы очистить его раны.
— Мы должны послать за гарнизонным хирургом, — предложила Петронелла.
— Нет, — твердо ответила Порция. — Я его знаю. Человек некомпетентный и к тому же еще и пьяница. Мы разберемся с этим сами.
В тот день постоялый двор оставался закрытым, ставни и дверь были надежно заперты. Порция и Петронелла потратили все утро на то, чтобы обработать раны Макрона, прежде чем перевязать их. Большую часть этого времени Макрон был без сознания, но время от времени он шевелился и кричал от боли, пока его мать занималась более серьезными порезами. Она работала при свете огня, который Парвий постоянно поддерживал, чтобы комната прогревалась. Петронелла помогала, выжимая окровавленные тряпки и вручая Порции свежие полоски, вырезанные из одной из ее льняных стол.
Кожа на лбу и щеках Макрона была разорвана несколькими из самых жестоких ударов. Порция бегло осмотрела раны и взглянула на Петронеллу.
— Мне придется их зашить. Будет больно. Тебе нужно будет держать его голову неподвижно, пока Денубий и мальчик будут держать его за плечи.
Взяв свой рабочий ящичек, она прищурилась, вдевая в иголку тонкую бечевку. Когда все было готово, она наклонилась к Макрону и мягко заговорила. — Сын, прости, но мне нужно наложить тебе швы на лицо. Тебе придется помолчать.
— Бывало и похуже… — со слабой ухмылкой ответил Макрон. — Просто сделай это … быстро.
— Я сделаю все, что в моих силах. — Она взглянула на остальных. — Начнем.
Петронелла почувствовала, как его мышцы напряглись, а затем задрожали, когда игла пронзила его плоть, вызвав новые струйки крови. Порция работала быстро и ровно. Завязав последний узел, она положила иголку и погладила Макрона по волосам, теперь спутанным от пота. — Мы сделали для тебя все, что могли, мой мальчик. Тебе нужно немного отдохнуть, а когда ты проснешься, я приготовлю тебе что-нибудь горячее.
Он попытался что-то сказать, затем мягко покачал головой из стороны в сторону.
— Тихо. Просто делай, как говорит твоя мать.
Она взяла кусок свежего льняного полотна и намочила его в ведре с водой, прежде чем выжать его и положить ему на лоб и глаза, чтобы охладить и утешить его, в то время как Петронелла держала его за руку и старалась, чтобы ее беспокойство не отражалось в ее действиях и на лице. Когда дневной свет померк за ставнями и дверью, Денубий взял дубину с низкой полки и занял позицию у передней части таверны на случай, если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь. Парвий разжег огонь, а затем пошел на кухню, чтобы приготовить бульон, пока Порция и Петронелла присматривали за Макроном, в то время пока он беспокойно спал.
— Почему они так с ним поступили? — тихо спросила Петронелла. — Он собирался согласиться работать на Мальвиния, чтобы добиться вашего освобождения.
Порция на мгновение замолчала, обдумывая это. — Сомневаюсь, что нам с мальчиком когда-либо что-то сильно угрожало. Им нужен был Макрон с самого начала. Нас просто подвесили, как приманку, чтобы заманить его в ловушку. Видимо Мальвиний хотел сделать из него пример, чтобы показать всем в Лондиниуме, что происходит с людьми, которые пытаются бросить ему вызов. Как только об этом узнают, все дважды подумают, прежде чем переходить дорогу Мальвинию и его банде. Никто не захочет рисковать быть избитым до смерти. — Она прижала руки к лицу, и всхлип вырвался из ее горла, когда ее плечи задрожали. — Мой бедный, бедный мальчик.
Петронелла подошла и обняла пожилую женщину, нежно сжимая ее плечи, пока она пыталась найти какие-то слова утешения, но ничего не пришло на ум, и они продолжили сидеть в тишине. Наконец, когда за окном опустилась ночь, она тихо откашлялась.
— Как ты думаешь, он поправится?
— Тяжело сказать. Его избили до полусмерти. Но насколько я вижу, они постарались оставить только синяки и порезы. Они хотели, чтобы он жил так, чтобы люди могли видеть дело их рук и бояться. Кроме того, я сомневаюсь, что Мальвиний хотел бы, чтобы кто-нибудь связал убийство римского преторианского центуриона с ним и его бандой. Это навлекло бы на него очень большие неприятности … ублюдок.