Честь рода
Глава1 Вводная
Солнце клонило к закату, сжигая багряно-золотыми всполохами небо. Воздух преломлялся от жара и мерцал, будто тысячи лучей спускались на землю через волнистое стекло.
Глаза болели. Возможно от зноя раскаленного как головешка дня, а возможно от обиды и ярости.
– Прикажите собрать мои вещи. Не забудьте положить мужскую одежду тоже, – я смотрела в окно. День был тяжелым, а настроение патовым.
– Дочь, не следует лейле облачаться в мужской костюм. Что бы сказал отец? – мать произносила фразы осторожно, боясь вызвать мой гнев. Я чувствовала, где она стоит. Ее выдавало дыхание и небольшой шорох жесткого материала платья.
– Не Вам говорить мне, как поступать. Данную привилегию вы утратили много лет назад.
Поворачиваться не стала. В этом не было необходимости. Она знала, что я права.
Я не хотела уходить из этого дома. Он был для меня родным, моей крепостью, моей защитой. Было безумное желание выставить всех этих нахлебников и уединится со своим горем. Не позволяла ярость, что вздыбилась в груди словно степная кошка. Душа требовала мести.
– Лала Эйлин, Вы помните, где Вы должны находиться в то время, пока я буду… занята делами? – я обернулась к матери.
Женщина, сдержала тяжелый вздох, опустила глаза и слегка стиснула зубы. Она не любила, когда я ее так называла.
– Да, я помню. Излишне мне постоянно напоминать об этом.
Я вскинула бровь, давая понять, что она переходит черту. Она не имеет права делать мне замечания при всех. Я даю предельно четкие указания. Потом наблюдаю за их исполнением. А кто не справляется с поручением, затем жалеет о своем промахе. Мать поняла и постаралась исправиться.
– Нори! – я вскинула бровь еще выше – Лейла Нонери! Я думаю, нет необходимости ехать в западный дворец. Там нет дел, которые требовали бы моего непосредственного контроля.
Я смотрела ей в глаза и не понимала. Она должна осознавать, что здесь оставаться опасно.
– Вы – вдова Собира-паши. Вам следует соблюдать определенные приличия. К тому же, мы лишились защиты отца. Севаре через три месяца исполнится четырнадцать лет. Вы хотите, чтобы ею заинтересовались? – женщина дернулась, подобралась как дикая кошка, сверкнула глазами....и склонила голову, пытаясь справится с эмоциями. Ее нервозность выдавали только руки. Она водила пальцами по бисерной вышивке платья, то замедляя движения, то почти вырывая мелкие бусы.
– Я все сделаю, как было оговорено ранее, – голос матери звучал ровно, без намеков на возмущение.
Тем временем, я отвернулась обратно к окну.
За спиной послышались шаги, уходящей давать дальнейшие распоряжения, матери. Рядом две служанки собирали, сортируя в разные сундуки и сумки, мои вещи.
Было противно, горько, обидно. Но я справлюсь. Не первое испытание на пути. Вот только раньше рядом был папа....
- - -
Мы жили в столице. Отец построил Дом на окраине города. С левого края раскинул свой рельефный узор город, с высокой крепостной стеной, в которой были узкие прорези бойниц. В этой стороне были ворота, которые вели прочь из города, в сторону Юго-Восточного перекрестка великих дорог.
Справа от нашего дома располагались многочисленные дворики и дома местной знати. Отсюда всего в 10 минутах пешего хода был дворец Аршан хана.
Ну и с тыла наше поместье серебрила песком ночью, а днем сжигала золотым сиянием пустыня. Крепостная стена заканчивалась тут же. С виду, дом стоял на границе города, и выхода за пределы не было. Но это была лишь видимость. Мы имели несколько скрытых от глаз выходов в пустыню. Причем о них не всегда знали даже работники в поместье.
Сильные ветра часто гнали к нам песок. Прислуга ругалась и жаловалась на необходимость частых уборок. А мне нравилось эта непоколебимая воля стихии.
Пустыня была местом, куда мы с папой уходили кататься на местных невысоких лошадях. Папа был отличным наездником и лучшим рассказчиком. Я любила, скакать с отцом наперегонки с обжигающим ветром, отрываться далеко вперед, а потом возвращаться и посреди блуждающих холмов делать привалы. Пить теплую, солоноватую, но такую драгоценную после скачки в пустыне воду. Разжевывать резинистые куски солонины и заедать лепешками с ароматом костра, у которого они были испечены. Это была моя жизнь, мое детство, но это все прошло…
На смену детству пришли обязательства и желание выжить. А все остальное... Оно не забыто, но пока не должно бередить рану в груди. Не время.
Сейчас нужно покинуть дом. Я не хотела, потому что понимала, что назад дороги не будет. Девушки, которые берутся за подобную работу, тут же становятся предметом сплетен и пересудов. Обо мне станет говорить все местное общество, так чтобы я не слышала, но прекрасно обо всем понимала и знала свое место. Чтобы не надеялась на то, что они считают сословным преимуществом. Их дети будут показывать пальцем на базаре, у лавок, и говорить все в лицо. Детям можно, они не до конца понимают смысл слов, лишь повторяют мысли и фразы своих родителей.