Диана не верила, что Том Баннастер — человек того же сорта. Конечно же, он не мог сознательно совершить насилие над женщиной. Весь его вид говорил о том, что он чувствует себя… виноватым, что ему неловко, как если бы воспоминания тяготили его. Он изменился… или нет? Все годы она не упускала его из виду и благодаря Лиге знала, что по крайней мере слуги уважали его, чего совсем нельзя было сказать о покойном виконте.
— Диана…
Диана вздрогнула, оказавшись лицом к лицу с Сесили. Что делает ее сестра на таком холоде?
— Куда это ты постоянно исчезаешь? — подозрительно спросила Сесили, стоя в развевающемся на ветру плаще.
— С каких это пор ты следишь, куда я хожу? — изобразила удивление Диана, стараясь, чтобы ее голос звучал как обычно. — Тебе что-то нужно?
— Слуги ненавидят меня, — нахмурилась Сесили, — а тебя они обожают.
Диана снова направилась к дому, уводя сестру подальше от башни.
— Может быть, если бы ты обращалась с ними лучше…
— Я устала выслушивать одно и то же! — возмутилась Сесили. — Я их хозяйка.
— И они не могут не повиноваться тебе.
— Да, но… они все делают не так, когда я отдаю им распоряжения.
— Так ты торопишься? — Дыхание Дианы, замерзая, превращалось в слепящий туман перед ее глазами, и она щурилась.
— Ну… я хочу, чтобы главный зал был готов к приему нашего важного гостя.
Диана промолчала.
— Он уже едет, чтобы встретиться со, мной, — стояла на своем Сесили.
В голосе сестры появились нотки безысходности, и Диане стало жаль ее. Может быть, Сесили не была бы такой несчастной, если бы она получила что желала — мужа и собственных детей. Диана понимала, что сестре надоело быть одной, ей пора определить, что она хочет, найти свое место в жизни.
Диана назидательно произнесла:
— Мне кажется, сама судьба указывает тебе, что лорд Баннастер не тот человек, который тебе предназначен.
— Но других мужчин нет! — воскликнула Сесили, и ее голос прозвучал почти визгливо. Она схватила Диану за руку, останавливая. — Я не могу потерять его!
Они смотрели друг на друга так, словно их отделяло большое расстояние: обе не понимали друг друга. Но Диана чувствовала, что Сесили нужно отвлечься, занять себя чем-то, что можно делать прямо сейчас.
Сесили сузила глаза.
— Ты не сказала, где пропадаешь каждое утро. Она, видимо, решила отвлечься от своих проблем, досаждая Диане.
— А куда я всегда хожу? — преувеличенно терпеливым тоном заговорила Диана. — Упражняться с нашими людьми.
— Но они еще не собрались на арене для состязаний. Диана была готова к таким вопросам с самого начала.
— Иногда я тренируюсь одна.
— Тебя, разумеется, не смущает, что ты ведешь себя совсем не по-женски?
Диана изумленно подняла бровь.
— Конечно, нет.
— Не вижу меча.
Быстро выхватив из пояса кинжал, Диана почувствовала удовлетворение, когда ее сестра удивленно взвизгнула.
Сесили не унималась:
— И ты не в этой ужасной одежде, почти такой же, как у мужчин.
— Я должна быть готова отразить нападение, в какой бы одежде ни была. Если я в дороге защищу тебя от грабителей, ты будешь благодарна за мою предусмотрительность.
Сесили только застонала и ускорила шаг.
— Идем. Я хочу, чтобы в доме в любой момент все было готово к появлению виконта.
За ужином Диану мучили угрызения совести. Люди Баннастера возвратились днем замерзшие, уставшие и подавленные, добавив тяжести в ее груди. Со своего места за главным столом она наблюдала, какими вялыми, усталыми движениями брали они пищу, словно начинали осознавать, что их поиски могут оказаться безрезультатными. Баннастер был прав — что, если кто-нибудь пострадает во время бесполезных поисков, на которые она обрекла их?
У сидевшей слева от нее Сесили тревога сменилась гневом, который она перенесла на стоящую перед ней еду, злобно кромсая мясо ножом. В ожидании приезда Баннастера Сесили вела себя куда любезнее обычного, а теперь, когда ее ожидания не оправдались, ее манеры стали еще хуже, чем всегда. Диана опасалась, что слуги скоро будут сжиматься от страха, выслушивая то, что слетает с ее языка.
Вдруг раздался сильный стук в дверь, она распахнулась, задев молоденького привратника, который пошел посмотреть, в чем дело. Несколько солдат вскочили, заслышав шум. Диана тоже поднялась, недоумевая.