Нет, ждать больше нельзя. Ей надо вызнать его планы. И в ее распоряжении остается только этот вечер.
Слуги и деревенские жители прислоняли к стенам лестницы и украшали остролистом и плющом каминную полку, гобелены и балюстрады. Диана видела вокруг себя счастливые лица и пыталась вспомнить, когда она так же вот простодушно наслаждалась этим мирным временем. Теперь ее одолевали тревоги. Из раздумий ее вывел вид служанки Мэри, стоявшей с озабоченным лицом под аркой прохода, ведущего на кухню.
Диана подошла к ней, улыбнулась и задала вопрос, ответ на который уже знала.
— Смотри, как все кругом веселятся. А ты что такая хмурая?
— Мистрис, его сиятельство узнал меня, — вполголоса сказала Мэри, как будто Баннастер мог услышать их среди шума и гама всеобщего веселья и звуков рождественской музыки. — Я не хочу и дальше подстегивать его память.
— А Джоан? Почему нет ее?
— Она не будет выходить из кухни, мистрис, пока его сиятельство здесь. Если, он увидит нас обеих… если он вспомнит, что мы обе были в замке Баннастер…
Она умолкла, и Диана кивнула. Им обеим надо сейчас быть настороже.
— Понимаю. Получается, что мы стали жить, день ото дня ожидая неприятностей. А все вокруг радуются празднику.
— Мистрис, я порадуюсь, когда его здесь не будет, — со значением произнесла служанка.
— И я тоже.
— Как прошла прогулка… с ухаживанием?
Диана внимательно посмотрела на девушку, но та не поддразнивала ее.
— Он извинился и сказал, что утренняя сцена больше не повторится.
— В самом деле? — с надеждой спросила Мэри.
Диана не собиралась говорить больше, но Мэри была единственным человеком, которому она всегда все рассказывала, в том числе и о своих страхах.
— Но он сказал… он сказал, что все равно будет пытаться… склонить меня к благосклонности.
— Склонить к браку? — в ужасе спросила Мэри. Диана только покачала головой.
— Ой! — Служанка нахмурилась. — Так вот оно что… Он хочет вас?
— Не знаю, что у него на уме, — тихо сказала Диана. — Но боюсь, он расценивает это как наказание.
Мэри смотрела на нее удивленно.
— Вы не знаете почему, мистрис? Но ведь вы очень привлекательная девушка. Даже я на вас иногда заглядываюсь…
Диана сделала большие глаза.
— У вас нет безупречной красоты вашей сестры, зато чудесная кожа, красивые черты лица, живые глаза. Разве удивительно, что виконт воспылал к вам страстью? Мужчина может позабыть свой гнев, если особа, которая доставила ему неприятности, по собственному желанию ответит на его ухаживания.
К удивлению Дианы, ее щекам стало жарко, как если бы она покраснела. Слова девушки были по-особому приятны.
— Мне придется позволить ему попытаться, — шепнула она. — Он… все-таки действует на меня, Мэри. И ты знаешь, о чем просили меня… руководители.
— У вас еще не набралось достаточно сведений, чтобы ответить им?
Диана покачала головой, озираясь, чтобы убедиться, что они одни. Сесили и Баннастер теперь танцевали поблизости от камина. Держась за руки, они двигались между другими парами.
Счастливое лицо сестры заставило сердце Дианы сжаться.
— Я не могу пока утверждать, что он изменился, что ему можно доверять.
— Сможете, мистрис, дайте время.
— А до тех пор мне придется страдать от его присутствия и бояться неизвестности: что он предпримет, чтобы наказать меня?
— Неужели то, что вы чувствуете, называется любовью? — тихонько спросила Мэри. — Скорее всего это томление вашего тела. Вас тянет к нему, как никогда не тянуло ни к одному мужчине.
Диана обхватила себя руками и плечом прислонилась к стене.
— Надеюсь, что никто, кроме тебя, не замечает моих терзаний.
— Никто здесь не знает вас так, как я.
— И никому нет до меня дела, — неожиданно для себя произнесла Диана.
— Кроме него, — сказала Мэри, подбородком указав на Баннастера.
Диана застонала и прикрыла глаза.
— Он идет сюда, — прошептала Мэри.
Когда Диана выпрямилась, служанки уже не было рядом. Она заметила удивленный взгляд Баннастера и надеялась, что ей удалось принять равнодушно-спокойный вид. А это было трудно. Как могло случиться, что гнев и подозрения отошли на второй план, что она тянулась к нему помимо собственного желания? Почему одного его прикосновения было достаточно, чтобы она забывала про все на свете? Но их разделяло так много непродуманных поступков и лжи, что у нее не возникало желания переступить через них. Он пробудет здесь несколько дней, если не недель, и уедет, возможно, с сестрой — в качестве нареченной.