— Тэндзо, ты доставил золото и серебро? — строго спросил Токитиро.
— Да, господин.
— Осмотрим привезенное вместе с теми, кому оно предназначено. Тэндзо, вели слуге нести все сюда!
— Слушаюсь, господин.
Тэндзо уже сорвался с места, но тут заговорил Короку:
— Не спеши, Тэндзо. Я не могу принять таких даров. Стоит мне прикоснуться к ним, и это будет означать, что я поступаю на службу к Оде. Я должен подумать. — Короку покраснел. Он резко поднялся и пошел в глубь дома.
Экэй писал путевые заметки в своей комнате, но как раз в этот момент он решил отвлечься от своего занятия.
— Господин Короку? — произнес Экэй, входя в покои хозяина, но того там не оказалось. Монах заглянул в комнату с домашним алтарем. Короку сидел, сложив руки на груди, перед поминальными табличками с именами предков.
— Вы уже дали ответ посланцу князя Нобунаги?
— Он еще не уехал. Чем сильнее он уговаривал меня, тем больше опасностей я находил в его предложениях, поэтому я решил просто удалиться.
— Вы удалились, но едва ли он уедет ни с чем.
Короку промолчал.
— Господин Короку?
— Да?
— Говорят, этот посланец когда-то служил в вашем доме простым работником.
— Я называл его Обезьяной и понятия не имел, откуда он родом. Я случайно встретил его на берегу Яхаги и дал ему работу.
— Это и плохо.
— Что именно?
— Вы помните его простым слугой, что мешает вам увидеть в нем теперешнего человека.
— Вы считаете, что он заслуживает внимания?
— Я никогда так не удивлялся, как сегодня.
— Правда?
— Начнем с его необычного лица. Когда я сужу о характере человека по его лицу, то, как правило, держу свои выводы при себе. Сегодня я просто испугался. Этому человеку суждено совершить нечто выдающееся.
— Обезьяне?
— Именно. Допускаю, что со временем он станет правителем всей страны. В другой стране, где нет наследственной императорской власти, он стал бы императором.
— Подумайте, что вы говорите!
— Мне показалось, что вы недостаточно серьезно отнеслись к его предложению, поэтому и вмешался, прежде чем вы дали окончательный ответ. Оставьте предубеждения! Разглядите человека не глазами, а сердцем. Если посланец уедет, получив ваш отказ, вы будете горько и долго раскаиваться в содеянном.
— Как вы можете уверенно судить о человеке, которого видите впервые?
— Я делаю выводы не только по его лицу. Меня поразили его рассуждения о порядке и справедливости, то, что он не ответил на явную вашу неприязнь и презрение, а продолжал вежливо и уверенно убеждать вас. Он, несомненно, человек справедливый, откровенный, порывистый, но умеющий обуздывать себя. Он непременно станет великим человеком!
Короку пал ниц перед монахом:
— Покоряюсь вашей мудрости. Признаюсь, во многом в характере я уступаю этому человеку. Отбросив ложное самолюбие, я немедленно дам ему положительный ответ. Благодарю вас за то, что вы открыли мне глаза на истину.
Короку торопливо вышел из комнаты, глаза у него горели, словно он в эти мгновения прозрел начало новых времен.
Ночью через несколько часов после прибытия Токитиро в Хатидзуку двое всадников помчались в сторону Киёсу. Никто не догадался бы, что это Короку и Токитиро. Той же ночью Нобунага принял их в одной из комнат в крепости и имел с ними продолжительный разговор. Немногие посвященные, в том числе и Тэндзо, знали или догадывались, что означает эта тайная встреча.
На следующий день Короку созвал военный совет. Все, кто откликнулся на его призыв, были, разумеется, ронинами. На протяжении многих лет они признавали Короку своим вожаком, во всем полагаясь на него и повинуясь ему, как князья могущественных провинций следовали указам сёгуна. Каждый член совета был вожаком отряда ронинов в своей деревне. Обычно они отсиживались по домам, ожидая, когда предводителю понадобятся их услуги. Ронины изумились, увидев на совете Ватанабэ Тэндзо из Микурии, который десять лет назад восстал против Короку, своего родного дяди.
Все расселись по местам, и Короку объявил о решении разорвать союз с кланом Сайто и встать на сторону Оды. Он объяснил собравшимся, почему возвратился и получил прощение его племянник. В заключение речи Короку сказал:
— Понимаю, некоторые из вас в душе не согласны со мною, а кого-то связывают с кланом Сайто неразрывные узы. Я не намерен никому навязывать свою волю. Можете без малейших колебаний расстаться со мной, я никогда не упрекну тех, кто встанет на сторону Мино.
Никто не спешил воспользоваться предложенным выбором. С разрешения Короку заговорил Токитиро:
— Князь Нобунага поручил мне воздвигнуть крепость в Суномате. До сих пор каждый из вас жил вольно, в свое удовольствие. Доводилось ли кому-нибудь из вас служить в крепости? Времена меняются. Горы и долины, дававшие вам приют прежде, теперь уже небезопасны. Такова воля истории. Вы могли оставаться ронинами потому, что сёгун обладает лишь видимостью власти. Неужели вы думаете, что сёгунату суждены долгие дни? Меняется наш народ, наступает новое время. Мы должны жить не ради себя, а во имя наших детей и внуков. Вам предоставляется возможность стать законными хозяевами в этом мире, стать истинными самураями, исповедующими подлинный Путь Воина. Не упустите эту возможность!
Члены совета ответили на страстную речь Токитиро глубоким молчанием, но не выказали и недовольства. Люди, привыкшие жить без заботы о завтрашнем дне, мучительно вдумывались в непривычные для них слова.
— Я согласен, — наконец подал голос один из ронинов.
И вскоре голоса участников совета слились в дружный хор. Они понимали, что, вступая в союз с Одой, рискуют жизнью, но глаза их горели решимостью.
Удары топора… и дерево шумно рушится в воду реки Кисо. Поваленные деревья связывают в плоты и пускают вниз по течению, туда, где Кисо сливается с реками Иби и Ябу, текущими с севера и запада, потом бревна выносит на широкую песчаную полосу в Суномате. Суномата — ключевой пункт на границе провинций Мино и Овари. Здесь не впервые пытались возвести крепость, но усилия Сакумы Нобумори, Сибаты Кацуиэ и Оды Кагэю оказались тщетными.
— Пустая трата времени. С таким же успехом можно построить каменный корабль и пуститься на нем по морю!
Воины Сайто с противоположного берега смотрели на начало работ, подшучивая над Одой.
— Четвертая попытка!
— Повторение собственных ошибок — признак безнадежной глупости.
— Кто же начальствует над живыми мертвецами? Жаль его, хотя он и враг. Как его зовут?
— Вроде бы Киносита Токитиро. Не слышал этого имени прежде.
— Киносита… Это тот, кого кличут Обезьяной. Мелкий чиновник, младший командир. Ему, верно, платят не больше пятидесяти канов, от силы — шестьдесят!
— Такое ничтожество на должности полководца? Они, похоже, от нечего делать дурачатся.
— А уж не военная ли это хитрость?
— Кто их знает? Отвлекают наше внимание, а сами затевают переправу через реку в другом месте.
Воины Мино веселились, следя за строительством крепости на другом берегу реки. Незаметно прошел месяц с того дня, как Токитиро привел на стройку две тысячи ронинов из Хатидзуки. Раза три проносились сильные ливни, помогая сплавлять лес. Однажды ночью река затопила прибрежную песчаную полосу, но люди спокойно вышли на работу. Успеют ли построить внешний вал до наступления сезона дождей? Кто победит — природа или человек?
Ронины трудились, забыв об отдыхе и сне. Постепенно количество строителей увеличилось до пяти тысяч.
Токитиро не понукал людей. Они честно старались, и работа продвигалось быстро. Крепость росла на глазах.
Ронины оказались людьми бывалыми. Они привыкли странствовать по горам и равнинам, прекрасно разбирались в течениях рек и в земляных работах.
Они старались, потому что возводили крепость для себя. Они прощались с прежней буйной жизнью, радуясь тому, что наконец занялись настоящим делом.
— Эта дамба выдержит, даже если все три реки разольются сразу, — гордо заявил один из ронинов.