Глава 3
Так, бредя в задумчивости вдоль забора, под весёлое чириканье птах, радующихся ворвавшейся весне, я не заметил, как добрался до ворот, ведущих в святая святых для всех обитателей гарнизона – продовольственного склада. Врата сии украшала собою грузная фигура мужчины невысокого роста в полковничьей «шапке с ручкой» на голове и облачённая в офицерскую же кожаную куртку лётного состава. Куртка эта, так же, как и шапка, были не по чину данному субъекту. Но старший прапорщик Наливайко Пётр Данилович, а именно так звали обладателя головного убора старшего офицерского состава, с высоты своего положения начальника продовольственного склада дивизии плевал на субординацию и рассекал по гарнизону в новенькой шевретке на зависть летунам, донашивающим старое обмундирование ввиду отсутствия нового на складах. Правда, козырную шапку на людях пижонистый «кусок» не носил почему-то. Наверное, стеснялся. Блатовал в ней прапор исключительно на складе.
– Здорово, апостол Пётр! – первым поприветствовал я сурового привратника. И, пожимая пухлую, мягкую ладонь завсклада, с улыбкой добавил: – Ты никак Врата в свой Рай охраняешь? Бережёшь владения, а, Данилыч? – подмигнул я добродушно.
– Убережёшь тут от вас, нехристей. Опять сегодня ночью картошку свистнули. Всё утро вон подкоп заделывал. Твоя работа, а, Иванов? Кроме тебя с дружками, больше некому, – неожиданно зло бросил прапор, грозно сверкнув глазами из-под густых бровей. – Хоть бы рассказал напоследок, как вы через забор во двор попадаете. «Колючка» ведь везде.
– Обидные слова вы говорите, товарищ старший прапорщик. И не боитесь Бога прогневить. И ладно бы Данилыч, ты на меня дуру гнал, я бы по-христиански стерпел. Что с убогого возьмёшь?
Картошка эта сейчас у Саида в баталерке стоит. Ночью под водочку срубаем. А норы наши я тебе, борову беркширскому, и под расстрелом не сдам. Молодые тоже кушать хотят. Вот они и пойдут по проторенным тропам. Через неделю жди. От тебя всё равно не убудет.
– Но друзья мои что тебе сделали? – примирительно сказал я и, достав свой самопальный портсигар с «Мальборо», предложил прапорщику закурить.
– Саня Чуёк, Саид, Андрюха Бутым – святые люди. Мухи не обидят и копейки чужой не возьмут.
– Это кого ты тут в святые записал? – возмущённо вскинулся Наливайко и, демонстративно проигнорировав презент, достал свой собственный футляр для хранения сигарет. По сравнению с ним моя дешёвая поделка выглядела как нищий побирушка перед императором. Портсигар был великолепен! Весь из тёмного благородного серебра. Золотая накладка на его крышке была украшена затейливой гравировкой, которая гласила, что вещица эта редкостная – дар герою неба Петюнчику от некой Ляли за незабываемые минуты в Ялте в 1983 году.
Бог весть какой лапши навешал на уши неведомой Ляле наш славный герой капусты и тушёнки в далёком 1983-м, но дар был роскошным и вызывал жгучую зависть у всего окружения везучего хохла.
Наконец, сполна насладившись произведённым эффектом и посчитав себя вполне удовлетворённым, совсем не святой Пётр Данилович продолжил:
– Ладно, Чуев и Бутым – хлопцы добрые и честные, – похвалу эту нужно было понимать в том смысле, что перечисленные парни ни разу не были пойманы за руку бдительным завскладом, но Саидова ты сюда каким боком приплёл?! – Внушительное брюхо грозно заколыхалось под фасонной курткой.
Пётр Данилович давно считал Саида отъявленным негодяем, вечно посягающим на его кровное, и при виде которого у Наливайко поднималось давление.
– Да и чего ты с ними трёшься постоянно? – Прапор щелчком отбросил в сторону окурок и в злорадной улыбке обнажил крупные, жёлтые от никотина зубы. – Ведь это они с Гапуровым в позатом году чуть не зарезали тебя? Прямо туточки, аккурат возле вон той берёзы.
– Дурак ты, Данилыч, – угрюмо буркнул я, отодвигаясь подальше от жизнерадостного придурка. Наливайко в прошлом был чемпионом Полтавской области по боксу и, несмотря на возраст не утратил кошачьей ловкости и бил в душу так, что некоторые от такого прилёта, бывало даже гадили прямо в штаны.
– У кого ты тогда ножи видел? – раздражённо я пнул проржавевшую консервную банку, желтеющую в прошлогодней листве, и добавил: – Соревнования то были. Дружеский поединок на приз газеты «Советский спорт».