– Я пойду, – дёрнулся Чуёк и принялся через голову стаскивать тельняшку. Саня – боксёр. Но чувствую: это ему не поможет. Судя по моторике движений, Саид занимался чем-то восточным. Кунг-фу какое-нибудь новомодное. Но как-то чересчур уж он картинно двигается, напоказ.
Точно, бокс тут не прокатит. Саид своими длинными ходулями Чуйка близко не подпустит, измотает на расстоянии и добьёт. Нет, тут что-то другое требуется. Простое и эффективное. Ну что же, попробуем. По-нашему, по рабоче-крестьянски.
– Саня, мне идти, – положил я руку на плечо друга. Я знаю, как его сделать, и ободряюще подмигнув на прощание, шагнул навстречу противнику.
Группа поддержки горца тут же разразилась гортанными выкриками и визгливым улюлюканьем. В отличие от своих собратьев, Саид не кричал мне оскорблений, а молча крутил головой из стороны в сторону, разминая мышцы шеи. Руслан – единственный из стоящих здесь бандерлогов – был мне по-настоящему симпатичен и подкупал своей простотой и открытостью. Он никогда не пытался гнобить своих однополчан. И уж точно меньше всех из своей банды заслуживал трёпки. Но, выйдя сюда защищать интересы этих козлов горных, ты сам сделал свой выбор, братан. Так что не взыщи. При других обстоятельствах мы бы, наверное, стали друзьями.
Улучив момент, когда Саидов, рисуясь, крутанул в воздухе «вандамовскую» вертушку и коснулся земли, я порвал дистанцию и кирзовым сапогом рубанул того по голени опорной ноги. Кирзак – это вам не мягкие борцовки, а здесь не татами. Таким сапогом кости ломаются, как пшеничная солома. И ударом правой в голову я завершил свою «колхозную двоечку», отправляя поклонника восточных единоборств в глубокий нездоровый сон.
Всё, шоу закончилось. Или ещё нет? Притихшие кунаки отнесли не приходящего в себя Саида к забору и принялись поливать водой, пытаясь привести его в чувство и смыть с лица кровь, хлещущую из разбитого надглазья. Остальные дружбаны Руслана, видимо не удовлетворённые результатом боя, уже сбросили с себя голландки и бодро наматывали ремни на кулак.
Вот шайтаны брехливые, договаривались же… Ни в чём козлам верить нельзя, в волнении я сжал пальцы в кулак и тут же застонал от боли. Крепкая башка у горца оказалась, да и я лоханулся: недостаточно стиснул кисть при ударе, вот мизинец правой и выскочил из сустава и теперь отрешённо повис, напоминая о себе острой пульсирующей болью. Чёрт, как не вовремя. Левая у меня никакая. Теперь точно не отобьёмся, если все разом попрут.
– Мага, давай со мною раз на раз. Или очкуешь? – Чуёк высоко подпрыгнул и пробил руками в воздухе «двоечку». Приземлившись, ловко крутанул сальто назад, ничуть не хуже, чем Саид, и выдал уже «тройку».
– Пижон, мля, – улыбнулся я другу.
Чернявый Магомед, угрюмо зыркнув правым глазом, левый был надёжно запечатан огромной гематомой, согласно кивнул и принялся мотать на кисть эластичный бинт.
Что ж, толково братишка придумал. Так глядишь, мы их всех тут по одному перебьём. И я громко захохотал. Нервное напряжение рвалось наружу и требовало выхода.
– Всё, я сказал, – зарокотал над площадкой знакомый баритон. Гапур оторвался от наконец очнувшегося брата и направлялся к нам.
– Курбан, Мага, Шамиль, гыр-гыр-гыр-ёк, – выдал он на своём клекочущем наречии. Из всего сказанного я понял только «Ёк». Нет по-нашему. Запрещает, значит, что-то местный эмир своим нукерам. Сейчас узнаем, что.
– Всё, по-честному, Саша, – сказал Гапур, подойдя ближе.
– Давай присядем, – кивнул он в сторону перевёрнутых ящиков, валявшихся неподалёку, и, усаживаясь на складскую тару, продолжил: – Ты победил. А уговор, как говорится, дороже денег. Живите спокойно, тяните свою «чижовку», если уж так хочется. Никто из наших больше вас цеплять не будет. Слово. Только душевно тебя прошу, не встревай ты больше за этих, – горец кивнул в сторону понуро таскающих мешки обделавшихся сослуживцев и плотоядно ухмыльнулся точно хищник, выбирая себе очередную жертву. – Не стоят они того, Саша. Ты сам видел, как они себя вели только что. Эти редиски «кинут» тебя при первом же шухере, – перефразировал он персонажа известной комедии. И, довольный шуткой, расслабленно закурил. Сделав затяжку, он протянул мне здоровую левую руку, держа сигарету в зубах.
– Ну что, мир, а, Иванов? – выжидательно уставился на меня.
– Перемирие, – пожал я руку чеченца. – Посмотрим, как вы дальше себя поведёте, – и без перехода спросил: – Как там Руслан? Кость цела?