— Какое мне дело до ваших историй! — сердито сказал человек с палкой. — Я ищу именно харчевню или, вернее сказать, гостиницу. Вы слышали про Чарли Тэррента?
— Ещё бы! — отвечал всадник. — Я как раз к нему и еду.
— А сами кто вы такой?
— Рад с вами познакомиться, — сказал всадник, — я адвокат, меня зовут Авраам Линкольн.
— Линкольн? Это у вас контора в Спрингфилде?
— Совершенно верно. «Линкольн в Хэ́рндон», с прошлого года такова надпись на вывеске.
— Не люблю адвокатов, — сердито сказал человек с палкой.
— Это ваше право, — невозмутимо ответил всадник, — но в таком случае пусть дорога в гостиницу сама разыскивает вас, а я поеду…
— Постойте! Неужели вы бросите меня в этой проклятой степи, где не отличишь одного сугроба от другого?
— Вы же сами не хотите иметь дело с адвокатами!
— Ладно, всё-таки лучше адвокат, чем мороз.
— А ещё лучше добрый очаг Чарли Тэррента, — улыбаясь, сказал Линкольн. — Итак, мы попутчики поневоле.
Он поехал шагом. Человек с палкой пошёл рядом.
— Вы сильно пострадали от адвокатов, мой друг? — спросил Линкольн.
— Могу сказать, порядочно. Я дважды платил адвокатам за проигранные дела.
— Это напоминает мне тяжелобольного, который перед смертью сказал врачу: «С какой же стати я стану платить вам за лечение, если мне предстоит ещё расход на похороны?»
— Вы, видать, большой мастер рассказывать разные побасёнки, — проворчал человек с палкой. — А дорогу-то вы знаете?
— Нет, — сознался Линкольн, — я полагаюсь на мою лошадь. Она никогда не собьётся с пути, когда путь ведёт в гостиницу.
— Я гораздо больше доверился бы магнитной стрелке, — сказал пешеход.
— У вас есть компас?
— Компас или астролябия, — со вздохом отвечал пешеход, — то-то и беда, что их нет. Я нашёл бы дорогу в два счёта, если б знал, где север…
— Вы умеете обращаться с астролябией? — спросил Линкольн.
Человек с палкой презрительно посмотрел на адвоката и процедил сквозь зубы:
— Я бывший моряк.
— Кстати, я не знаю, друг мой, как вас зовут.
— Называйте меня Смит… Бад Смит. Этого достаточно?
— Вполне! — весело сказал Линкольн. — Я не знаю ни одного Бада Смита во всех соседних графствах.
— Я приезжий, — сказал пешеход.
Совместный путь занял не больше получаса. Уже стемнело, когда путники услышали собачий лай и увидели на горизонте бревенчатые дома городка Клинтон с сизым дымом, валящим из высоких труб. Здесь, как и в каждом западном городке, имелась двухэтажная гостиница с баром, около которой стояло до десятка фермерских повозок, двуколок и шарабанов. Несколько лошадей было привязано к столбам возле навеса. В сияющих розовым светом окнах мелькали тени людей в цилиндрах.
— Мне кажется, что я вижу судью Дэвиса, — сказал Линкольн.
— Отчего бы нет? — кисло промолвил Смит. — Здесь подлинный слёт судейских, вроде вороньей свадьбы.
— Вероятно, так, — сказал Линкольн. — Все светила восьмого судебного округа встречаются под этой вывеской. Завтра начнётся выездная сессия суда. Итак, мистер Смит, вперёд, под вывеску Чарли Тэррента! Как видите, здесь написано: «Чарли рад любому гостю, если он в состоянии заплатить за ночлег».
— А я что, не в состоянии? — сказал Смит. — За кого вы меня принимаете?
…Судья Дэвис был толст. Нос у него свисал грушей, а щёки были похожи на два больших помидора. Из-под опухших, обветренных век глядели на любого встречного два проницательных серых глаза и словно говорили: «Я тебя, любезный, вижу насквозь, и не думай, что я рохля только потому, что я толстый».
Он расположился у огня в большом зале гостиницы, положив ноги на каминную решётку. Вокруг очага на лавках сидело человек десять адвокатов — кто тёр нос, кто похлопывал рукой об руку. Позади всех, как башня старинного форта, возвышался Линкольн, с руками, засунутыми в карманы. Он рассказывал восторженно:
— Представьте себе, человек сидит в Вашингтоне и постукивает ключиком, а за много миль, в Ба́лтиморе, другой человек слышит этот стук и записывает слова. Ни одной минуты промедления! И всё это делает электрическая искра!
— Вы большой любитель науки, Линкольн, — сказал судья Дэвис, пытаясь разглядеть носки своих сапог из-за грузного живота, — но это уже не свежая новость. У меня есть родственник в Балтиморе, школьный учитель. Три года назад он утверждал, что «по астрономическим данным» из этого телеграфного аппарата ничего не выйдет. Когда мимо его дома начали тянуть проволоку по столбам, он присоединился к толпе зевак. Кто-то сказал ему: «Ну что, дядя, твоим предсказаниям грош цена. Видишь, тянут телеграфную проволоку!» — «Ну, знаете, — сказал учитель, — я рассмотрел этот вопрос со всех сторон с большой тщательностью и вниманием и теперь могу определённо сказать, что маленькие пакеты эта проволока ещё дотащит, а большие тяжёлые узлы не дойдут!..»