— А! — сказал Эллери. — Очень важный вопрос, Глюке. Обсуждая его и связанную с ним тактику поведения мистера Бэскома, я вынужден вновь сослаться на моего бесценного друга, мисс Полу Пэрис. Не женщина, а сокровище! В первую же нашу встречу она нарисовала интересный словесный портрет Толленда Стьюарта. Она рассказала мне о его ипохондрии, о его брошюрах, яростно обличающих вред различных стимуляторов, включая кофе и чай; о том, как он пьет холодную воду из чайной ложечки, поскольку боится, что иначе вода может повредить его" желудку — простудит его, я полагаю; о его резких выступлениях против белого хлеба…
— Но я не понимаю, что общего может иметь…
— Все это истинная правда, — неожиданно вмешался доктор Джулиус, откашлявшись. — Но я тоже не вижу, насколько уместно сейчас…
— Мне кажется, доктор, — сказал Эллери, — что вас ожидает неприятное потрясение. Вашей вере в человечество грозит суровое испытание. Можете ли вы себе представить Толленда Стьюарта, противоречащего собственным принципам?
Лицо доктора Джулиуса стало похожим на желтое тесто:
— Ну, в определенном смысле, возможно…
— Естественно, это вас смущает. Вы удивлены тому, что Толленд Стьюарт может поступать вопреки своей ипохондрии?
— Нет, почему же, такое случается. То есть, я не знаю, что вы имеете в виду, но…
— Ладно, доктор, — твердо сказал Эллери. — Сейчас я вам объясню. В пятницу после полудня мисс Стьюарт и я, как вы помните, явились сюда, чтобы навестить ее дедушку. Вы отсутствовали — отправились за покупками, если я не ошибаюсь? И очень жаль. Потому что когда мм пришли к мистеру Толленду Стьюарту, лежащему в этой комнате, — да, в этой самой кровати, — то чем он был занят? Человек, испытывающий панический ужас перед белым хлебом, ел сэндвич из мяса с белым хлебом! Человек, который прихлебывает холодную воду из чайной ложечки, потому что боится простудить желудок, человек, который избегает всяких возбуждающих средств, считая их смертельным ядом, этот человек большими глотками поглощал: невероятнее количество ледяного чая!
Старик в постели захныкал, а доктор Джулиус весь как-то сморщился, словно увядшее на корню растение. Что касается остальных, то они в недоумении следили за происходящим, не зная, что и подумать. Только инспектор Глюке, казалось, был начеку; он подал сигнал одному из своих людей. Детектив подошел к кровати и жестом предложил Бонни удалиться. Тай подскочил, схватил Бонни за руку и стащил ее с постели.
Старик с живостью отчаяния отшвырнул в сторону индейское покрывало и потянулся за ружьем, стоявшим у его изголовья. Но Эллери оказался более проворным.
— Э, нет, — сказал он, вручая ружье инспектору. — Еще не время, сэр!
— Ничего не понимаю, — воскликнула Бонни; взгляд ее растерянно перебегал с Эллери на старика и обратно. — Какая-то бессмыслица! Вы говорите так, словно… словно этот человек — не мой дедушка!
— Так оно и есть, — ответил Эллери. — У меня имеются все основания подозревать, что перед нами человек, якобы покончивший жизнь самоубийством, — старый, отчаявшийся и больной человек, известный в голливудской общине статистов под именем Артура Уильяма Парка, актера.
Если инспектор Глюке и ожидал каких-либо откровений, то не таких ошеломляющих; он оторопело уставился на съежившегося на кровати старика, спрятавшего лицо за сморщенными руками.
— Этот сэндвич и ледяной чай, — продолжал Эллери, — навели меня на мысль о возможности подмены Толленда Стьюарта. Я начал сопоставлять мелкие детали друг с другом; детали, которые озадачили меня или ускользали прежде от моего внимания, но которые стали складываться в единое целое после того, как у меня возникли подозрения.
Прежде всего, подмена была вовсе не трудным делом; в данном случае совершить ее было проще простого. Сложность замены одного человека другим заключается в том, что двойники встречаются крайне редко, и даже самый искусный грим при длительном контакте с самозванцем не может ввести в заблуждение людей, хорошо знающих того, кто подвергся подмене.
Однако, — пожал плечами Эллери, — кто хорошо знал Толленда Стьюарта? Его родная дочь посетила его всего два или три раза за последние десять лет; но даже если допустить, что Блайт сумела бы распознать подмену, она была мертва. Бонни? Едва ли; она не встречалась с дедом с тех пор, как носила детские переднички. Доктор Джуниус? Пожалуй, он единственный, кто виделся с Толлендом Стьюартом ежедневно, изо дня в день, на протяжении десяти лет… нет-нет, доктор, уверяю вас, это бесполезно. Дом окружен, а за дверью дежурит полицейский.