— Вся жизнь похожа на мелодраму. Кстати, Бонни, вы знали, что ваша мать и Джек Ройл посетили вашего дедушку Толленда Стьюарта в среду на прошлой неделе?
— То есть как раз перед тем, как было объявлено об их помолвке? Мама мне не говорила.
— Странно.
— Не правда ли? — Она поморщила лоб. — А откуда вы знаете?
— Мне сказала Пола Пэрис.
— Опять эта женщина! Она-то откуда узнала?
— О, она, в сущности, не так уж плоха! — неуверенно проговорил Эллери. — Просто такова ее работа, Бонни. Вам следовало бы это понять.
Впервые Бонни посмотрела на него проницательным взглядом женщины, замечающей под суровой внешностью скрытые признаки мужских слабостей.
— О, понимаю! — медленно протянула она. — Вы влюблены в нее.
— Я? — запротестовала Эллери. — Глупости?
Бонни опустила взгляд и пробормотала:
— Извините. Пожалуй, неважно, откуда она узнала. Кажется, я припоминаю, что мамы действительно не было тогда весь день. Странно, зачем ей понадобилось навещать деда? Да еще с этим… с этим типом!
— А что здесь удивительного? В конце концов, они решили пожениться, а он ведь был ее отцом, не так ли?
Бонни вздохнула:
— Так-то оно так… Но все равно странно.
— В каком смысле?
— Мама за последние десять-двенадцать лет всего раза два навещала или вспоминала дела. Я сама до прошлого воскресенья лет восемь не была в том ужасном доме в Шоколадных горах. Я носила тогда ленты в косичках и детские фартучки — представляете, как давно это было? Да если бы я до воскресенья встретили дедушку на улице, я бы его ни за что не узнала. Он никогда не приезжал к нам в гости.
— Я как раз собирался расспросить вас об этом. В чем была причина столь натянутых отношений между вашей матерью и дедом?
— Да нет, отношения были не то, чтобы натянутые. Дедушка всегда был большим эгоистом по натуре, постоянно сосредоточенным на самом себе. Мама рассказала, что лаже маленькой девочкой она не ощущала с его стороны особой любви и нежности. Видите ли, моя бабушка умерла при родах, когда мама появилась на свет — она была единственным ребенком, — и дедушка после этого… как бы сломался. Я хочу сказать…
— Помешался?
— Мама рассказывала, что с ним случилось нервное расстройство. Дедушка потом уже не смог стать самим собой. Он очень болезненно переживал смерть бабушка и, возможно, неосознанно видел в маме виновницу своего несчастья. Если бы она не родилась…
— Довольно распространенная реакция мужчины, оставшегося вдовцом.
— Я не хочу, чтобы вы подумали, будто дедушка был груб с мамой, или что-нибудь в этом роде, — быстро добавила Бонни. — Он всегда чувствовал свою ответственность перед ней в финансовом смысле. Дедушка дал ей прекрасное воспитание, с гувернантками и няньками, с кучей нарядов, с путешествиями по Европе, с лучшими учебными заведениями. Но когда она выросла, пошла на сцену и прочно встала на нош, тут он, видимо, решил, что его отцовские обязанности на этом закончились. А на меня он вовсе не обращал никакого внимания.
— Тогда почему ваша мама посетила его в позапрошлую среду?
— Понятия не имею, — нахмурилась Бонни. — Разве только чтобы сообщить ему о предстоящей свадьбе? Хотя дед никогда не интересовался ее личными делами; он абсолютно безразлично отнесся к ее первому браку, так почему он стал бы интересоваться вторым?
— А не могло так случиться, что вашей матери понадобились деньги? Бы как-то заметили, что она постоянно сидела на мели.
Губы Бонни сложились в пренебрежительную гримаску:
— От него? Мама всегда говорила, что лучше отправиться нищенствовать, чем попросить у него хотя бы цент!
Эллери задумался, молча поглаживая верхнюю губу кончиком указательного пальца. Бонни допила свой коктейль.
— Бонни, — неожиданно сказал Эллери. — Давайте с вами отколем номер.
— Какой номер?
— Давайте возьмем самолет и слетаем в Шоколадные горы.
— После того ужасного приема в прошлое воскресенье? — фыркнула Бонни. — Нет, ни за что! Не явиться даже на похороны собственной дочери! Его чудачества, по-моему, заходят слишком далеко!
— У меня такое чувство, — сказал Эллери, вставая, — что очень важно было бы узнать, почему ваша мать посетила его с Джеком Ройлом девять дней тому назад.
— Но…
Эллери посмотрел на нее сверху вниз:
— Это может помочь развеять туман, Бонни.
Бонни молча сидела, задумавшись; затем она решительно тряхнула головой и поднялась с места.
— В таком случае, — твердо заявила она, — я с вами!