Ну а Покровское-Стрешнево всегда было явлением очень демократичным, причем в большинстве своем люди тут были не про деньги, а про энтузиазм. Но опять же — так было чуть позже, году в 88-м или 89-м, когда мы с Жасымом впервые прикоснулись к этой области человеческой деятельности. Я плохо представлял, что тут творится сейчас — и в первый визит хотел просто разведать обстановку. Вот только разведывать было нечего.
На месте я обнаружил всего три человека. Двое общались друг с другом — тихонько, вполголоса, — а третий стоял поодаль от них и, кажется, думал о том, что пора валить. Влезать в чужой разговор я не стал — пошлют и будут правы, а направился к воину-одиночке.
— Привет, — доброжелательно поздоровался я. — Толкучку ищу, сегодня её не будет?
На меня посмотрели с какой-то смесью презрительности и подозрительности, но удостоили ответа:
— Не будет.
— Здесь не будет или вообще?
Паренек был немногим старше меня, но чуть более субтильным — возможно, поэтому он решил не борзеть.
— Вообще.
— А почему? — я умел быть настойчивым.
Кажется, мне попался нужный товарищ — он по каким-то причинам не стал просто посылать меня и вынужден был поддерживать разговор.
— По кочану. Газеты почитай, может, поймешь, — звучало это дерзко, но резонно.
— Читал. И даже по телевизору балет смотрел, — ответил я. — И танк у Рижского видел. К толкучке всё это каким боком?
Взгляд у паренька стал чуть менее раздраженным.
— Народ решил не рисковать, — объяснил он. — Через неделю приходи, если что нужно. Сегодня тут никого не будет.
— Через неделю меня уже в Москве не будет, в том-то и дело, — пожаловался я. — Надеялся со знающими людьми проконсультироваться по одной проблеме… что ж, придется до осени ждать. Времени только жалко…
Скорее всего, продавцы с местного радиорынка не понаслышке знали о возможных подставах со стороны ментов, а потому и осторожничали. Но я, кажется, подходил под строгие критерии добросовестного покупателя.
— А что за проблема? — поинтересовался он.
— Нужна схема декодера цветности на микросхеме К174ХА28, желательно для «Рубина Ц-266Д»… или 714-го, — добавил я, вспомнив Конана у Снежаны.
Паренек на несколько мгновений задумался, потом спросил:
— Тебе зачем?
— Хочу собрать, а то видеокассеты сплошной PAL, а наши телевизоры только SECAM понимают, надоело черно-белое кино смотреть, хочу цвет, как в лучших домах, — улыбнулся я.
— Да… — протянул он. — Есть такая штука. Но, кажется, из наших никто не занимается. На двести шестьдесят шестые вроде есть заводские декодеры, попробуй их поискать в магазинах.
— Как думаешь, найду? — с улыбкой спросил я, показывая, что раскусил нехитрую попытку избавиться от меня. — Это только на заводах надо искать, но у меня туда выходов нет совсем. Сможет кто помочь?
Паренек снова задумался — и я явственно видел ход его мысли. Скорее всего, выходы на заводские запчасти были — пусть не у него лично, так у его знакомых. Но влезать в отношения с новеньким и незнакомым покупателем — в этом точно был определенный риск, потому что при провале могла пострадать вся цепочка. Я бы, конечно, сказал ему, что вероятность такого минимальна — ОБХСС не интересны мелкие несуны, которых постоянно ловят и тут же отпускают, а крупным оптом на этом рынке никто заниматься не будет. И даже если они мне этот несчастный декодер продадут за несколько десятков рублей — с завода он больше стоить не может, — на статью это не потянет ни при каких раскладах, а, значит, вся проделанная оперативниками работа снова улетит в трубу. Впрочем, при социализме служивые регулярно занимались всякими бесполезными вещами, изображая повышенную активность на вверенном их заботам участке, так что какой-то риск всё равно присутствовал.
— Да людей найти не проблема, — тихо сказал он. — Но это обойдется в поллиста минимум.
«Листом» тут иногда называли сторублевку — этот нехитрый сленг я уже снова освоил, тем более что когда-то знал его довольно неплохо.
— Приемлемо, — кивнул я. — А схемы не достать? И микросхем я взял бы, если есть.
— Про это так сразу и не скажешь… — задумчиво проговорил паренек и почесал в затылке.
— Да у меня теперь до осени терпит, — улыбнулся я. — Если сможешь узнать — не обижу. Меня Егором зовут… могу телефон оставить?
Спустя пару лет для таких контактов мне пришлось завести отдельную записную книжку, в которую я аккуратно или не очень, в зависимости от условий, заносил имена, фамилии, прозвища и вид деятельности людей, которые могли оказаться полезными — и иногда оказывались. Записную книжку я уже купил и здесь, но в ней пока было заполнено лишь несколько страниц — например, с телефонами Валентина и Михаила Сергеевича, хотя для пущей конспирации я никак не указал, кто они и чем знамениты.