Забытье длилось совсем недолго, выходя из тела парня, Северус проговорил в уме очищающее заклинание, принявшись ласково целовать своего мальчика. На своем опыте мужчина уже давно убедился в правдивости одного латинского выражения: «Post coitum omneanimal triste»(Пер.: после соития каждая тварь печальна). Снейп явственно ощущал, если не острую, то вполне ощутимую пустоту от потери. Потери той части своего тела, которая давеча принадлежала ему, плоть которой стала его плотью, стала единым целым с ним, и не важно было, кто из них кто, и кто - что, потому что его половина была здесь, совсем рядом.
Поцелуй был ленивым, но чрезвычайно нежным, мужчина ощущал, как приятное тепло от обладания любимым растекалось по всему его телу, концентрируясь преимущественно в сердце и том уязвимом месте, где располагалась сонная артерия. И всё бы ничего, но неожиданно Гарри, отпихнув от себя профессора, крепко зажал ладошками рот и помчался в ванную.
Последним, что увидел опешивший от произошедшего Снейп, были маленькие капельки крови, размазанные босыми пятками по полу.
***
Стоял промозглый, дождливый день, который в общем-то не вызвал никакой смуты в степенном и даже скучноватом течении жизни Лондона: все же этот город жил и будет жить по-своему особенному и никому подвластному графику, состоящему преимущественно из дождей и сна. Однако Гарри Поттер, герой всей магической Англии, убийца Темного Лорда, был однозначно не готов к тому, что жизнь его будет такой же, включая в себя лишь сон, краткое бодрствование и еду.
Многие могли бы сказать, что это не жизнь, а сказка, но у любой медали, как известно, есть две стороны, в случае Поттера темной стороной стала его полная неспособность что-либо делать. Конечно, злые языки вновь могли бы сказать, что Гарри Поттер стал всего лишь избалованным мальчиком, который не ценит, что имеет. Гарри и сам в последнее время начал всё чаще ловить себя на этой мысли. Но чем больше он об этом думал, тем сильнее уставал, и тогда у него уже просто не оставалось сил для каких-либо потуг, чтобы что-то исправлять.
По ощущению это напоминало болото, которое с каждым новым движением засасывало всё сильнее, намереваясь в скором будущем поглотить его целиком и полностью. Наверное, Гарри стоило бы задуматься о том, что происходит ещё тогда, месяц тому назад, когда на привычном занятии по зельеварению с Северусом он не смог воспользоваться беспалочковой магией. Казалось бы, что может быть сложного в том, чтобы призвать несколько сосудов с эликсирами: этому учат ещё на втором курсе школы. Но Гарри не смог, в какую-то секунду, которая растянулась для него на несколько часов, он ощутил себя удивительно слабым и ничтожным. Магия, струящаяся в нём долгие годы непрерывным потоком, неожиданно замерла, как замирает всё вокруг, когда пользуешься замедляющим заклинанием. Ужас мальчика трудно передать словами, в эту самую секунду он понял, нет, он почувствовал, как будто его вмиг лишили руки или ноги. Разница лишь в том, что руку и ногу заменить можно, а вот недостаток магии - нет. В тот раз Гарри чудом не показал Северусу, что происходит, безупречно отыграв роль дурачка и простофили, которую профессор принимал за чистую монету. С тех самых пор их занятия с профессором имели чисто номинальный характер и сводились преимущественно к сексу, жёсткому и быстрому, после которого Гарри быстро и беззаботно засыпал.
В те минуты, когда Северус был в нём, Гарри чувствовал себя прежним, чувствовал себя тем живым парнем, который чего-то хотел в этой жизни, к чему-то стремился. Но уже было слишком поздно. Поттер понял это в тот самый момент, когда однажды утром проснулся от нестерпимой боли в голове. Тогда он тихо, чтобы не разбудить Северуса, пробрался в туалет, чувствуя, что его вот-вот вырвет. Его действительно рвало, рвало долго и довольно обильно, но не желудочным соком и даже не переваренной едой, а кровью...
Видит Мерлин, Поттер хотел обо всём рассказать, но у него не хватало духу, не в том плане, что он боялся врачей и тяжелого лечения - нет. Глубоко внутри себя он понимал, что это конец, ведь человека не может просто так начать рвать кровью. Он понимал, хоть и боялся этого, что жить ему осталось недолго, и ему не хотелось провести остаток этого времени уповая на лечение, которое не поможет.
- Как ты, Гарри? - присаживаясь перед его кроватью на колени, спросил Северус, беря его холодную влажную ладошку в свою и покрывая её нежными поцелуями. Профессор не хотел показывать то, как ему стало страшно, стыдно и больно от произошедшего, но этого было и не надо: не только Снейп мог читать свою пару, как открытую книгу. Гарри наблюдал за профессором и знал каждую резкую черточку его некрасивого, но такого любимого, лица. Парень знал, что профессор боится, но никогда этого не покажет.