Шон тут же ответил, не обидевшись. Перепроверка никогда не вредила.
Паркер кивнул Макгрегору. «Глаза и уши, Джо», — сказал он, и мы втроём выскочили из укрытия и, пригнувшись, побежали через открытое пространство к зданию, оставив Макгрегора прикрывать наши спины.
Мы подошли к двери, из которой всего несколько дней назад я видел Рэндалла Бейна. Я подергал ручку, проверяя, заперта ли она, и кивнул Шону. Он подошёл, уже держа в руках отмычку. Через несколько мгновений замки поддались, и дверь распахнулась, открывая взгляду спартанский вестибюль.
Мы с Шоном уже проверили, что в «Четвертом дне» не используется система видеонаблюдения.
Система мониторинга, которая была бы моим первым требованием, если бы я отвечал за их безопасность. Я напомнил себе, что Ну дважды провалил Отбор.
Мы всё ещё были осторожны, быстро перешагивая порог главного жилого корпуса. Пройдя через него, мы держались пошире, чтобы затруднить прицеливание.
Из окон проникало достаточно света, чтобы разглядеть контуры комнаты. Немногочисленная мебель была функциональной, но не обветшалой, а современный кондиционер незаметно поддерживал температуру внутри до комфортного уровня прохлады.
Несмотря на отсутствие индивидуальности, интерьер здания подтвердил наши предыдущие наблюдения обновлённой организации. Даже линолеум блестел до блеска, словно пол в казарме.
Паркер прошёл бы мимо меня в левый коридор, если бы я не протянул руку, чтобы удержать его. На мгновение мне показалось, что он будет настаивать, но он тут же сдался, лёгким поклоном давая мне знак пройти вперёд. Я прошёл мимо него в коридор, с предельной осторожностью опуская ноги и считая дверные проёмы, которые соответствовали окнам снаружи здания. Возможно, в последние годы «Четвёртый день» и получил финансовую подпитку, но это не означало, что камеры заключённых стали больше.
Мы прижались к стене у двери в комнату, которая, как мы знали, принадлежала Уитни, и я тихонько помолилась, чтобы он не увлёкся кем-то, о ком мы не знали и не подозревали. Или хотя бы чтобы он не ночевал постоянно вне своей постели. Учитывая краткую историю культа, рассказанную Паркером, меня ничто не удивило бы.
Дверь была прочной и запиралась на простой замок, который для человека с ловкими пальцами Шона был детской игрой. Затем мы толкнули дверь.
Мы с Паркером первыми прошли через щель, оставив Шона почти закрыть за нами дверь и наблюдать за коридором через щель.
На окне не было занавесок, и именно поэтому мы изначально определили, что это та самая комната. Теперь, освещённый призрачным лунным светом, я мгновенно уловил планировку узкого пространства, которое Томас Уитни служил домом последние пять лет. Небольшой письменный стол, стул с прямой спинкой, на сиденье которого аккуратно сложена стопка одежды, односпальная кровать и прикроватный столик, на котором стояли только книга и стакан воды.
Уитни лежал, раскинувшись под тонкой простыней, по-видимому, расслабленный и ничего не подозревавший. Паркер осторожно и бесшумно достал одну из ампул, которые нес, и сломал пломбу.
Но некоторые люди, пока их тело отдыхает, чутко реагируют даже на самый тихий звук. Когда мы приблизились к нему, какой-то животный инстинкт вернул его к жизни. Уитни вскочил с одеяла, его тело содрогнулось, словно от кошмара, и увидел нас. Я тут же услышал, как он набрал в грудь воздуха, чтобы закричать.
Я сделал быстрый шаг вперёд и ринулся вперёд, приземлившись коленом ему в V-образную грудную клетку, чтобы выбить из него дух, руки потянулись к его рту, к горлу. Паркер схватил его за руку, вонзил иглу ампулы в голое тело и впрыснул содержимое в обострившийся организм бывшего учителя, где его учащённое сердцебиение начало разносить содержимое, словно курьерская служба. Я захватил голову Уитни в удушающий захват и удерживал его достаточно долго, чтобы препарат подействовал.
Десяти миллиграммов премедикации вроде мидазолама, даже введенных в мышцу, а не непосредственно в вену, было более чем достаточно, чтобы ввести среднестатистического взрослого мужчину в состояние седации чуть больше чем за минуту, но недостаточно, чтобы вырубить его. Нам предстоял получасовой путь обратно к месту сбора. Гораздо лучше не делать этого, когда нужно нести на себе тяжесть бессознательного тела, если есть такая возможность.
Я подождал, пока сопротивление Уитни замедлится и ослабеет, прежде чем отпустить его и скатиться с кровати боком. Паркер помог уже не сопротивляющемуся мужчине сесть, пока я схватил его вещи со стула. Лёгкая рубашка и брюки были мягкими на ощупь, словно их постоянно стирали. Я проверил карманы и вывалил всё ему на колени. Паркер присел перед ним на корточки.