Сагар поёрзал на стуле. «Ух ты! Значит, ты мой личный телохранитель? Как это работает?»
Я бросил на него долгий взгляд, который он без труда понял, даже сквозь тёмные очки. «Если будешь делать, как тебе говорят, то не пострадаешь», — твёрдо пообещал я. «Не делай, как тебе говорят, и я сам тебя покалечу».
Сагар замолчал. Я не мог понять, воодушевляла его эта перспектива или пугала.
Когда мы ехали вглубь острова от гор Санта-Моники и съехали с автострады, меня снова поразила двойственность Лос-Анджелеса. Бульвар Сансет казался гламурным, но на деле оказался хаотичным сочетанием приземистых одно- и двухэтажных коммерческих зданий и сверкающих современных излишеств, где рекламные щиты и пальмы боролись за место на фоне сурового голубого неба.
Мотель находился на перекрёстке и мог похвастаться тридцатью номерами, расположенными вокруг центрального двора. Толстяк во вчерашней одежде, который был...
сгорбившись за стойкой регистрации, он сказал нам, что у него закрыты десять номеров на
«плановое техническое обслуживание», но на мой взгляд не было никаких признаков проведения какого-либо технического обслуживания, планового или какого-либо иного.
Конструкция была дешёвой и непрочной. Не было ни одного места, которое я бы выбрал в качестве хорошего укрытия во время перестрелки, и всё вокруг было выцветшим и обветшалым, как в тропиках, где постоянная хорошая погода так же трудноизлечима, как и плохая.
Когда мы подъезжали от стойки регистрации, справа от двора стояли две чёрно-белые полицейские машины, ощетинившиеся антеннами и полные решимости. Полицейский в солнцезащитных очках прислонился к одной из патрульных машин, скрестив на груди мускулистые руки, и наблюдал, как мы подъезжаем к асфальту, покрытому паутиной.
Мы осторожно спустились с «Сабурбана», осматривая местность. Я двинулся рядом с Сагаром. За барьером своих затемнённых очков я постоянно оглядывал окружающие здания, выискивая просветы в отражении на стёклах. Открытые окна всегда легче заметить в стране, где кондиционеры были нормой. Судя по показаниям термометра на офисном здании напротив, было уже шестьдесят восемь градусов, что создавало почти нежное тепло. Сложно было вспомнить, что прошло всего несколько недель после Рождества.
Язык тела полицейского подсказывал мне, что любое сотрудничество, которого добился Эппс благодаря своему влиянию, предлагалось в лучшем случае неохотно. На заднем сиденье одной из патрульных машин немецкая овчарка при нашем приближении разразилась лаем, истекая слюной, но полицейский полностью проигнорировал это.
«Вы Армстронг?» Вопрос не был адресован никому из нас конкретно, его подача была слишком нарочито бесстрастной, чтобы звучать убедительно.
Когда Паркер кивнул, полицейский кивнул в сторону открытой двери чуть дальше по ряду. «Вас ждёт детектив Гарднер», — сказал он.
Он бросил на Криса Сагара и меня быстрый пренебрежительный взгляд. «Возможно, вам стоит оставить гражданских снаружи».
«Спасибо», — сказал Паркер, проходя мимо с едва заметной улыбкой, заставившей полицейского нахмуриться от шутки, которую он пропустил.
Я почувствовал нерешительность Сагара, когда мы приблизились к двери. «Тебе не обязательно входить», — пробормотал я, но он энергично покачал головой.
«Нет», — сказал он, сглотнув, — «я верю».
Внутри меня больше всего поразила хлипкость. Тонкие тканевые занавески, тонкое, заляпанное покрывало на кровати, тонкая мебель на палках, которая, будучи новой, стоила дёшево, а теперь должна была держаться дольше, чем положено. Пульт от телевизора был прикручен к прикроватной тумбочке. Судя по трещинам в невзрачном шпоне вокруг основания, крепление выдержало несколько попыток силой оторвать его.
Тесное помещение казалось ещё более клаустрофобным из-за присутствия ещё одного человека в форме: криминалиста с камерой и вспышкой, и компактной темноволосой женщины в брюках-карго и повседневной хлопковой куртке. Я сразу понял, что это полицейский, даже не взглянув на щит, прикреплённый к её поясу. Даже в толпе вокруг неё оставалось определённое пространство. Она подняла глаза, когда мы появились в её поле зрения, скорее измученная, чем открыто враждебная, с двигающейся челюстью.
Гарднер дернула подбородком так же, как и полицейский снаружи. «Вы Армстронг?» — повторила она, задержавшись на нас взглядом достаточно долго, чтобы снова узнать нас.
«Спасибо, что подождали нас, детектив Гарднер», — сказал Паркер, шагнув вперёд с протянутой рукой. «Мы ценим ваше предупреждение. Надеюсь, вам ясно дали понять, что мы не собираемся вмешиваться в ваше расследование».