В разгар всего этого по громкоговорителю объявили наш номер, и я дважды сбегал к маленькому раздаточному окошку, чтобы забрать еду. Шон заказал столько, что хватило бы на целую армию, и, как я заметил, по совету агента по аренде он заказал тихоокеанского красного люциана. Не испытывая аппетита, я выбрал тако с рыбой, полагая, что по скромной цене они будут менее сытными.
В этом я ошибался.
«Так вот почему твой приятель Эппс так отчаянно пытался убрать от нас этих троих парней», — говорил Гарднер, когда я вернулся со вторым подносом.
Она резко отвела взгляд, на её лице был написан гнев. «Вот сукин сын», — пробормотала она. «Он облажался и теперь прикрывает свою задницу. На что можно поспорить, что он отправит этих ребят в первый же транспорт в Гуантанамо, просто чтобы никто не узнал, что он потерял двоих своих?»
«Я полагаю, они уже в пути», — сказал Шон.
«Чего я не могу понять, — сказал Гарднер, — так это почему они пытались похитить этого Криса Сагара? Ведь если он не был в «Четвёртом Дне» так долго, как вы говорите, любая информация, которую он мог вам предоставить, была бы уже давно устаревшей. Ладно, тогда прикончи его, да, это я понимаю. Но похитить? Зачем рисковать? И что он мог им рассказать?» Она рассеянно взяла с тарелки оставшуюся креветку, откусила её пополам и покачала головой. «Бессмыслица».
Шон разрезал рыбу. «Почему ты думаешь, — спокойно спросил он, — что они охотились за Сагаром?»
Гарднер перевел взгляд с нас на меня и замер, пока я это обдумывал.
«Ты думаешь, они гнались за Чарли?» — спросила она, не то чтобы недоверчиво, но почти недоверчиво. Её взгляд задержался на мне. «Что делает тебя таким особенным?»
Я развернул нож и вилку. «Спасибо за это», — сухо сказал я. «Я задавал себе тот же вопрос».
«Мы знаем, что они не боятся убивать — ни Уитни, ни ребят Эппса», — сказал Шон.
«И все же сегодня утром они не смогли соблюсти первое основополагающее правило атаки».
«Что именно?»
«Сначала убей телохранителя», — сказал я, беря один из тако и пытаясь сообразить, как засунуть его в рот, не съев при этом большую его часть.
«Может быть, они старались изо всех сил», — лаконично сказала она. Когда я просто…
усмехнувшись, она добавила: «Или, может быть, они гнались за вами обоими и так и не добрались до первой базы».
Шон покачал головой. «У них не было людей. Не для двойной атаки на цель с профессиональным телохранителем. Трёх человек, включая водителя, просто недостаточно».
«Если бы Сагар не споткнулся о собственные ноги, когда я приказал ему бежать, то, как только мы расстались, их бы прикончили, даже с помощью электрошокеров», — согласился я. «Если бы это была моя задача, мне бы понадобились две мобильные группы. Как минимум шесть человек».
Гарднер снова взяла вилку и начала втыкать ее зубцы в салат.
«Хорошо, — сказала она, задумавшись, — я куплю это за доллар. Вопрос в том, почему ты? Ты сказал, что разговаривал с Уитни на следующее утро после того, как схватил его».
Он что-нибудь сказал? Не подскажете, что задумал Бэйн, что так внезапно взбудоражило Министерство внутренней безопасности?
Я пожал плечами. «Уитни знал, что на воле его жизнь в большей опасности, чем когда он ещё был в «Четвёртом дне», но не стал объяснять почему», — сказал я, нахмурившись. «Интересно, это совпадение, что именно Уитни пострадал в нападении в прошлом году, о котором упомянул Бэйн?»
«Предполагаемое нападение», — вставил Шон. Его взгляд метнулся к Гарднеру. «Полагаю, вы проверили его заявления?»
Она кивнула. «Уитни вытащили из аварии на одной из проселочных дорог, ведущих от дома Четвертого Дня. Он утверждал, что съехал с дороги, но мы так и не смогли это доказать».
«Уитни, похоже, считал важным, что его освобождение откладывалось до сих пор. Он сказал, что Бэйн даст нам вдвое больше, чем мы могли бы получить за его возвращение. И он предположил, что мы накачали его наркотиками и допросили, пока была такая возможность».
Я поднял глаза и увидел, что бровь Гарднера вопросительно поднята.
«Чего мы не сделали», — вежливо сказал Шон.
«Что бы он ни знал, он не сказал мне ничего, ради чего стоило бы провести облаву», — закончил я почти неубедительно.
«Они пытали его, — тихо заметил Гарднер. — Он сказал бы им всё, что, по его мнению, они хотели услышать, лишь бы это прекратилось».
«Тебе не нужно мне напоминать», — пробормотал я.
Я отчетливо увидел тело Уитни, оставленное изломанным в ванной дешевого мотеля, вспомнил его серьезность, его скорбь по сыну и его достоинство.
Что-то вскипело у меня в груди, и я потянулся за напитком, чтобы вернуть его обратно. В последнее время печаль всегда была на поверхности. Я резко отвёл взгляд, посмотрел на мягко накатывающие волны, медленно и размеренно приближающиеся к берегу, и попытался выровнять дыхание.