Меня провели в пристройку, близкую, но отделённую от остальных. Личные покои Бэйна, предположил я. Я ожидал встречи с ним в конце концов, но пока не было. Напряжение зазвенело в голенях и неприятно сжалось в животе.
Мы остановились перед закрытой дверью. Янси постучал, дождавшись приглушённого приглашения, прежде чем войти. Я вошёл следом за ним и впервые столкнулся с ним лично. В целом, мне больше нравилось, когда нас разделяло одностороннее стекло.
Комната была просторной, больше похожей на кабинет, чем на офис, и обставлена освещёнными книжными шкафами из светло-золотистого дерева, пахнущего кедром. На окне висели жалюзи, но они были опущены, чтобы не загораживать палящее калифорнийское солнце.
На мгновение я задумался, что же происходило в той комнате, чего Бэйн не хотел видеть. Или он просто пытался уберечь свою коллекцию книг от увядания?
Когда мы вошли, он читал, сидя в старомодном кресле с высокой спинкой, обитом тёмно-зелёной кожей с пуговицами, у неразогретого камина в дальнем конце комнаты. Рядом с ним стоял небольшой круглый столик, на котором стоял высокий стакан с прозрачной жидкостью – от водопроводной воды до джина – и много льда, словно он был посвящён в мою недавнюю фантазию.
За стулом стоял торшер, установленный так, чтобы свет падал на страницу. Лицо мужчины, находившееся в тени, было очень трудно разглядеть, но по наклону головы я понял, что он…
наблюдая за мной.
«Нашёл эту, бредущую к юго-западному углу, без воды, почти готовую к смерти», — рассказал ему Янси. «Сказали, что она потерялась».
Бэйн аккуратно заклеил страницы маркером и отложил книгу. Он сказал: «Спасибо, Тайрон», и что-то в этом глубоком голосе вдруг заставило меня замерцать в грудной клетке, словно гармоническая вибрация.
Янси кивнул в знак согласия и отступил к двери. Когда он открыл её, я увидел другого охранника, слонявшегося по коридору снаружи, прежде чем дверь за ним с тихим щелчком закрылась. Я предполагал, что они ещё не уйдут, но не мог понять, было ли их намерением помешать мне сбежать или вытащить меня оттуда, кричащего.
Бэйн жестом указал мне на стул напротив. Я с сожалением взглянул на свои грязные брюки-карго и заляпанную коркой рубашку.
«Что такое немного честной грязи?» — спросил он.
Я пожал плечами, необъяснимо нервничая, и присел на край сиденья, откупоривая вторую бутылку воды и делая еще один глоток, пока я смотрел на него.
«Итак», — наконец произнес он, — «Мисс…?»
«Фокскрофт», — ответила я без колебаний. «Шарлотта Фокскрофт. Друзья зовут меня Чарли».
Я намеренно использовал полное имя. О, Паркеру и Шону я объяснил это тем, что не был настолько подготовлен к работе под прикрытием, чтобы автоматически сменить личность. Вскоре после демобилизации из армии я официально сократил свою фамилию до Фокс, пытаясь дистанцироваться от событий, которые привели к моему падению и увольнению. Это удалось лишь отчасти. Но Шарлотта Фокскрофт – неудавшийся курсант спецназа и невольная мишень для таблоидов – сильно отличалась от того человека, которым я стал с тех пор. Более доверчивая, более легковерная.
Возвращение к ней теперь казалось мне каким-то символичным, по крайней мере в моем представлении.
«Чарли», — произнёс он своим интеллигентным голосом, словно пробуя ощутить и оценить значение этого имени. У меня зашевелилась кожа на голове. «По этой земле нет троп. Граница надёжно огорожена и чётко обозначена как частная собственность. Как ты мог заблудиться?»
Я цинично рассмеялся, хотя мне и не пришлось этого делать. «Я задаю себе этот вопрос каждый день».
«Значит, вы здесь не случайно, — он сделал паузу. — Вы полностью осознаёте, где находится это «здесь»?»
«Сегодня Четвертый День», — сказал я. «А вы — Рэндалл Бэйн. Мне сказали, что вы можете мне помочь».
«Правда? Кто это сделал?»
Я пожал плечами и посмотрел вниз и вправо. «Теперь это неважно».
«Он все равно мертв».
Краем глаза я заметил, как голова Бэйна пошевелилась, но я никак не отреагировал.
Затем он тихо спросил: «Как именно, по-вашему, я могу вам помочь?»
Я снова пожал плечами, всё ещё глядя на место, где полированный деревянный пол встречался с краем ковра. «Несколько лет назад мне пришлось пережить кое-какое дерьмо – много дерьма, если честно, – и я думал, что всё это позади, но оно продолжает возвращаться и преследовать меня», – сказал я, вкладывая в слова напряжение. «И теперь я всё время боюсь того, что оно со мной делает, и того, что я могу сделать». Я поднял взгляд, прямо в лицо Бэйну. «Мне нужно измениться, но я не знаю как».
Он долго смотрел на меня, не двигаясь, пронзая взглядом своих бледно-карих, почти золотых глаз. «А как же твоя семья?»