«Ходили слухи об изнасилованиях и инцесте среди последователей, об употреблении галлюциногенных препаратов, о повсеместном насилии». Он улыбнулся, но улыбка осталась незамеченной. «Что ни назови, эти люди возвели это в ранг искусства».
Я снова подумал о страхе девушки и её отчаянии. «Почему эти чёртовы культы никогда не пропагандируют воздержание, целомудрие и запрет жениться на собственной несовершеннолетней внучке?» — спросил я скорее с иронией, чем с горечью. «И почему их никто не закрыл?»
«Разные люди пытались это сделать, в основном родственники», — сказал Паркер, и я услышал в его голосе нотки решимости. «Но никто не смог ничего доказать, а адвокаты «Четвёртого дня» заставили их пожалеть, что оставили всё как есть».
«Так вот и всё?» — резко спросил я. «Им просто разрешили делать всё, что они захотят, лишь бы это происходило за закрытыми дверями?»
«В конце концов, они не смогли удержать ситуацию под контролем. Около восьми лет назад группа бывших участников собралась и пригрозила судебным иском. «Четвёртый день» урегулировал конфликт, но это положило им конец».
«Мы видели совсем другое», — сказал Шон, наливая кофе из кофеварки на буфет. Хороший кофе был одновременно и недостатком Паркера, и его достоинством. Этот особенный помол был крепким, насыщенным и тёмным, один его запах напоминал мне нью-йоркские уличные кафе летом, где шум машин эхом отдавался от высоких каменных, стальных и стеклянных стен. Шон протянул мне чашку и сел на подлокотник моего кресла, прижавшись ко мне, но не касаясь.
По сравнению с Паркером, Шон был шире, массивнее и более откровенно агрессивен. Время, проведенное в корпоративном мире, значительно оттенило его происхождение из рабочего класса в небольшом городке на севере Англии, но…
по-прежнему невозможно было спутать, что скрывается под поверхностным блеском.
Мы использовали Большой зал как центральную комнату. Там был потолок высотой в восемнадцать футов, а одна стена была полностью стеклянной, из неё открывался вид на бассейн и далёкий склон холма, застроенный такими же, эксклюзивными и исключительными домами. Паркер сразу же, как мы приехали, нажал кнопку, чтобы задернуть массивные шторы во всю длину, и с тех пор их не поднимали. Мы приехали не для того, чтобы наслаждаться видом.
В одном конце комнаты возвышался огромный камин, по-видимому, вывезенный из французского шато. Перед камином был опущен моторизованный домашний киноэкран. К проектору был подключён ноутбук, на который мы загрузили фотографии, сделанные во время нашего наблюдения.
Шон наклонился и выбрал одно из цифровых изображений. На экране вспыхнуло изображение комплекса «Четвёртый день» в высоком разрешении, сравнимом с кинематографическим, с высоты полуметра.
«Всё, что мы о них видели, от вооружения до техники, показывает, что они хорошо экипированы, а их снаряжение либо почти новое, либо, по крайней мере, хорошего качества и выглядит хорошо сохранившимся», — сказал он, приподняв бровь в сторону Паркера. «Что же случилось, чтобы их оживить?»
«Случился Рэндалл Бейн», — без обиняков сказал Паркер. «После заключения соглашения «Четвёртый день» оказался на мели. Бейн скупил землю и здания за бесценок. Предполагалось, что он превратит их в частное ранчо, но он сохранил всё в рабочем состоянии, и с тех пор о культе никто ничего не слышал». Он сам достал ноутбук и показал нам оригинальную фотографию Бэйна.
Возможно, дело было в том, что я видел его вживую, но эта фотография, сделанная тайком, и близко не передавала всей красоты этого человека. Если Шон – и Паркер, если уж на то пошло, – излучал угрозу так же естественно, как дышал, то Рэндалл Бейн был чем-то совершенно иным. Чем-то, что я не мог точно определить, разве что меня это очень тревожило.
Я взглянул на Паркера и обнаружил, что его взгляд прикован к фигуре на экране. Возможно, это просто проецируемые цвета сделали его взгляд вдруг очень жёстким и ярким. «Бэйн — своего рода загадка. Ходят слухи, что он заработал состояние в более неспокойных регионах Ближнего Востока и бывшего Советского Союза, но никто не знает наверняка, и, разумеется, эти страны не так уж легко общаются с Соединёнными Штатами в плане информационного обмена. Можно было бы подумать, что кто-то…
«Где-то, должно быть, на этого парня есть досье толщиной в пару дюймов», — сказал он.
«но никто, похоже, не знает, кто он на самом деле и чем он занимается, управляя мелкой сектой в Калифорнии».