Парментер откинулся на спинку своего высокого стула и задумчиво уставился на Джимсона сквозь очки в роговой оправе. Джимсон, который никогда не носил очков, заметил, что они трифокальные.
— Значит, в журнале «Деньги»? — переспросил Парментер, не в силах скрыть ужаса в голосе.
Джимсон кивнул.
— Что ж, это действительно так: если до того, как удастся обнаружить естественные ресурсы в пределах вашей собственности или под ней, вы разделите ее, то можете значительно снизить сумму налога. Тем не менее, служба внутренних доходов относится к планам такого предварительного деления с известным скептицизмом. Вы уверены, что на вашем участке не проводились геологические исследования и сейсморазведка?
— Насколько я помню, нет, — заверил его Джимсон.
— Проявлял ли кто-то к ним интерес в последнее время?
— На другой день появился какой-то тип из дешевой компании, которая называла себя Маленький Мекс и Большой Мик. Но я изобразил из себя идиота, и он отвалил.
— Значит, вы прилетели сюда повидаться со мной, лишь полагаясь на заверения этого лозоходца из племени осаджей?
— Дело не в том, верю я ему или не верю. Вопрос в том, чтобы ему поверила Служба внутренних доходов.
Когда до него, наконец, дошло все изящество ответа Оби Джимсона, Парментер позволил себе улыбнуться. Он подтянул к себе блокнот с желтыми страницами, снял колпачок с авторучки и, по-прежнему улыбаясь, спросил:
— Значит, как вы хотите разделить?
— Две пятых я хотел бы оставить себе. Одну пятую получает моя жена Мэри Элен Котнрэр Джимсон, и пусть мои дети каждый получит по одной пятой. Когда я умру, пусть моя доля перейдет к детям, поскольку они все же кровные родственники, да и знаю я их, черт побери, куда дольше, чем свою старуху Мэри Контрэр. Вот и все, кроме кое-каких деталей.
Закончив писать, Парментер поднял глаза:
— Мне нужны дополнительные подробности, документы и…
Джимсон не дал ему закончить.
— У меня все с собой, — сказал он, поднимая с пола полиэтиленовый мешок с маркой магазина «Уол-Март» и вываливая его содержимое на стол перед юристом. Парментер быстро окинул взглядом его содержимое и улыбнулся во второй раз.
— Похоже, вы принесли как раз то, что мне и надо. Снова подсказал журнал «Деньги»?
Джимсон кивнул.
— Он так и напихан толковыми советами.
— Как-нибудь обязательно куплю его, — сказал Парментер.
Джимсон, наконец, принял предложение одной из крупных нефтяных компаний и вызвал Парментера из Нового Орлеана, чтобы провести переговоры. Прошло меньше полугода, когда Оби и его сына Джека, охотившихся на перепелов, нашла Джилл, примчавшаяся в своем старом «Фольксвагене».
— Он только что звонил! — крикнула она.
— Кто? — спросил отец.
— Тот парень из нефтяной компании.
— И в чем дело?
— Он сказал, что пошла продукция.
— Не сказал, сколько?
— Он сказал, что хлещет, как из шланга. Причем тут шланг, папа?
— А при том, что мы стали жутко богатыми, — рявкнул Оби, издал торжественный вопль и, бросив шляпу оземь, сплясал вокруг нее джигу.
Этим же вечером все четверо Джимсонов собрались отпраздновать событие в баре у Роя Стека, и Рой позже засвидетельствовал, что были заказаны «отборные филе, несколько бутылок калифорнийского шампанского по восемнадцать долларов бутылка и по стакану-другому виски на каждого».
После чего все четверо Джимсонов — Оби, Мэри Контрэр, Джек и Джилл — отправились домой и разошлись по кроватям. В полночь Оби Джимсон поднялся и направился в свой кабинет на старом ранчо. Из шкафа с оружием он взял заряженный дробовик, тот, с которым они с Джеком охотились на перепелок. Дуло его оказалось во рту Оби, после чего оставалось лишь нажать курок. Его тело было обнаружено женой Мэри Контрэр, которая, вскрикнув, выскочила наружу и, вопя, помчалась искать Джека и Джилл.
Когда заместитель шерифа, прибывший по отчаянному звонку Мэри, наконец, догадался спросить, где она нашла двух своих приемных детей, она ответила, что, как и всегда по ночам они спали в одной постели.