Заури прижала кулачки к груди, и рухнула на колени, залившись слезами.
Алиса несчастно уставилась на меня.
– Алиса, если тебе не нужна эта девочка… ну, так и быть! Кто-то должен мыть полы, убираться на кухне, стирать… подавать туалетную бумагу пиратам…
Заури заревела в голос от ужаса перспектив.
– УЯЯЯНЕХОЧУУУПОЖАААУУУУ!!
– … но ее конечно будут бить… ты правда ее не хочешь? – коварно спросил я.
Алиса поняла, что выбора у нее нет.
– Хочу… – вздохнула она. – Не реви! Ну, не плачь! Тебя как зовут? Давай.. давать дружить?
Я, усмехнувшись, отошел от Алисы и маленькой рабыни, направившись к Норну, что обнимал подарочек, и никак не мог поверить своим глазам, что-то говоря на своем языке мальчику.
– Нравится мой подарок? – спросил я, останавливаясь рядом.
Норн поднял на меня шальной взгляд.
– Как?! Как ты его нашел?!
– Да вот приобрел по случаю… ты его что, знаешь?
Норн встал, прижимая к себе мальчишку, что сам радостно обнимал его всеми шестью руками.
– Это мой младший брат. Тьенн. Я должен тебе, Серый.
Я ушам не поверил. Разве бывают вот такие совпадения?! Нет, мне это на руку, но… я как-то даже не рассчитывал на такой форсаж от судьбы.
– Я запомню, – сказал я, справившись с собой. – И, надеюсь, ты это запомнишь. Раз так, он будет жить с Алисой и девчонкой в этой комнате. Пусть дети играют и растут вместе. Нянчиться и учить их будешь ты. Согласен?
– Да, – кто бы сомневался в его согласии?
– Вот и договорились. А теперь пошли к тебе, надо поговорить. Оставь его пока здесь, потом пообщаетесь. Времени у вас будет навалом.
Норн неохотно кивнул и что-то сказал мальчику на своем языке.
– Я не понимаю, – вдруг сказал Тьенн.
Норн осекся.
– Не понимаешь? – переспросил он.
Тьенн виновато опустил голову.
– Я забыл, – едва слышно признался он. – Как говорить...
Норн выглядел оглушенным.
– Ничего, – наконец сказал он. – Это не страшно. Я научу тебя. Побудь… пока здесь. Хорошо?
Можно подумать, у мальчишки был выбор…
*****************************
Каюта Норна была обычной. Ничего особенного я ему не приготовил. Единственно, приобрел ему больше одежды и обуви. Ну, и несколько скафандров под фиксианские мерки на всякий случай. Про скафандры пока говорить не стал.
– Ты хотел поговорить, – напомнил он. – Что это было? Альянец, теперь это вот все… и я твой амат?
Этих слов я ждал.
– Да, амат. Это лучше, чем просто пленник. Ты же понимаешь, что просто так среди пиратов быть нельзя? Лучше, если все будут полагать тебя моей собственностью. Тебя и твоего братишку.
Норн скрестил руки на груди.
– Полагать? Серый, ты можешь… хоть сейчас сказать мне правду? Зачем я тебе?! Дело не в галактии, ведь так?!
М-да… права была Королева…
Надо поговорить.
– Верно, – говорить об этом не хотелось. Но наверно пора объясниться. – Знаешь… ложь… пойдет для других. Хочешь начистоту?
– Да, – без колебаний.
Я помедлил, подбирая слова… никогда не был в этом особо силен…
– … Когда ты рядом, я будто чувствую своего брата... И когда оглядываясь, я вижу его… и лишь потом я вижу твои шесть рук и вспоминаю – это не он, а ты. А мой брат давно мертв. Очень давно.
Норн неверяще смотрел на меня, и я решился.
– Тогда, на Медузе… я хотел убить тебя. Но убил Весельчака. А тебя убить не смог.
– Почему? Из-за брата? – он нахмурился. – Я не могу быть похожим на него. На твоего брата.
– Не можешь… он был ребенком, когда умер. А ты взрослый. И все же что-то есть.
Норн подумал.
– Расскажи о нем?
– Думаешь, сможешь понять, в чем дело? – усмехнулся я невесело. Я сам не понимал до конца, почему так вцепился в Норна. Умом понимаю – ненормально, не похож он на Олежку! А вот поди же ты… я придумал много других причин, чтобы оправдать свои поступки. Но было что-то еще, что я сам не мог понять. Но вот то, что это было связано с братом… да.
– Да.
Какая уверенность…
– Ладно… мы были близнецами. У нас говорят, что близнецы всегда связаны. Олежка умер, когда ему было два года.
– Как?
– Его убили. Вместо меня. Перепутали.
Воспоминания… странная вещь память. Можно забыть, что было месяц назад такого-то числа и в такое-то время, и помнить то, что происходило много-много лет назад…
– Помнишь, первый день? Когда ты швырнул поднос на пол и я психанул? – Норн кивнул. – Да, это трудно забыть… я знаю каково это. Наши родители погибли. Несчастный случай. Авария. Представь себе искореженный флип с двумя трупами внутри на передних местах. Мужчина, в лицо которого глубоко врезался кусок железа и женщина, с залитым кровью лицом… а позади, двое малышей, которые совсем недавно научились более менее бегать, говорить. Олежка не мог видеть их. Он просто в голос ревел. А я видел. Наверно, из-за этого я перестал тогда говорить. Нас отправили в приют. Я не говорил. Почти ничего не ел. Не хотел. Ничего. А Олежка наоборот. Хныкал, цеплялся за каждого, просился на ручки и к маме. И этого оказалось достаточно. Там была толстая старая тетка. Я помню ее очень хорошо. Особенно её слова, что близнецы – от дьявола и Бога. Один насквозь темный, злой, а другой милый ангелок. Я для нее был исчадием Ада. Помню, как она обсуждала меня. Смотрю, как бирюк. Глаза мертвые, пустые… сатанинское отродье. Поливала меня водой, брызгала, яростно крестила! Но главной проблемой в приюте было то, что я ничего не ел. А должен был. Она нашла выход. Садилась на меня, зажимала руки, и заставляла открыть рот. Мне вставляли большую воронку в рот и вливали измельченную муть в горло. Или заворачивали плотно в покрывало и делали то же самое, только зажимали между колен стоя. Им было плевать на то, что я задыхался, плакал. Главное, я ел. Главное, чтобы вес не уходил. Что я отчеты им не портил. Однажды, я спрятался. А они перепутали и вместо меня схватили Олежку. В последний раз я сильно укусил ту женщину и она была особенно злой тогда. Что было не так, я не знаю. Я почувствовал страх. А дверь в спальню была закрыта. Я бил ладонями по стеклу и кричал, да только крика не было. Я был нем. А Олежка задыхался. Она оставила его на кровати, и я видел сквозь стекло, как он корчится. А она просто отвернулась, занялась своими делами. Мой брат задохнулся от рвоты, спеленутый по рукам и ногам. Это произошло из-за меня. Из-за того, что я спрятался.