– И они все четыре года ошивались на границе, разыскивая тебя? – пробормотал я. – А тут мы, такие красивые прямо под носом по космопорту гуляем?
Повисает молчание. Империя – это не то, что бы я хотел… одно дело летать на своем корабле в свободном космосе, дразня тихое Содружество и живя в свое удовольствие. Да, черт возьми, я и связи с фиксианцем не желал! Тем более такой, что по обоим ударило! Если будет война между Содружеством и этой Империей, знакомый мне по книгам и памяти Микки мир развалится и исчезнет. Почему об этом не было и слова в детских книжках Булычева?
Почему Алиса осталась ребенком-подростком в его книжках?
Может потому… что она просто не выросла?
Будет война. Долгая или нет? Захватит ли нас Империя, – да нас, – или нет, но вот боюсь мне выжить будет трудновато. Уж не под властью чужаков. И меня это категорически не устраивает.
– Значит так… во-первых, вначале допрашиваем нашего гостя. Если начнет артачиться, уйдешь. Я займусь им сам. Нечего тебе руки пачкать, младший.
– Я несколько старше тебя, – невесело усмехается Норн.
Я пропускаю это мимо ушей. Для меня он всегда будет младше. Вот черт его знает почему…
– Во-вторых, разыскиваем твоих дружков. А в-третьих… придется думать, как задницу Содружества сберечь. Первый удар придется сюда, по Серой Туманности и всем окраинным фортпостам. А здесь с оборонкой полный швах.
– Здесь только пираты, – с горечью подтверждает Норн.
Я зло усмехаюсь.
– Ты даже представить не можешь, как пираты любят слово «свобода»… а ее они потеряют с победой Империи. Уж поверь, крысы умеют драться до последнего, если загнать их в угол.
Глава 14(Ч. 2): Допрос имперца. Космозоолог, похищающий пиратских капитанов...
– Знаешь… не стоит тебе идти со мной, – сказал я.
С одной стороны, Норн был бы полезен при допросе, с другой же… я сильно сомневался, что он выдержит чужую боль, а она будет неизбежно. Третий это тоже понимал, но я бы удивился, если бы это остановило его.
– Я его не по головке гладить буду… и пустыми угрозами дело не обойдется, – прямо сказал я.
Норн помрачнел, и от него повеяло холодом.
– Знаю, – шевельнулись губы. Бесстрастный голос, будто утративший краски, мне не понравился. – Не волнуйся. Мешать не стану.
Я, молча, склонил голову, смотря на него, и прямой взгляд в ответ заставил меня медленно кивнуть.
– А то, что ты эмпат? Не помешает тебе? – спросил я.
– Нас учили экранировать чужие чувства, – последовал ответ. – Если будет надо, я поставлю блок, чтобы не чувствовать его… но тогда я не смогу сказать, когда он врет, а когда говорит правду.
– Главное, чтобы по тебе не прилетело, – тяжело сказал я, вставая. – Ладно, идем.
Я хлопнул его по плечу, разворачивая и увлекая к дверям. Он храбро сделал шаг вперед, явно думая только об одном… он успел только резко дернуться, когда моя рука сжала его шею, пережимая сонную артерию. А потом я аккуратно подхватил его и уложил на свою койку. Со вздохом, приковал наручниками к железной ножке.
– Извини, браток… но не надо тебе это… не надо.
**************************
Хлесткий, жесткий удар, привел его в чувство. Голова беловолосого, привязанного к стулу, дернулась и он открыл мутные после отключки глаза. Пальцы жестко вцепились в волосы, помогая пленнику сразу сфокусироваться на лице врага. Но взор беловолосого скользнул равнодушно мимо и уперся в стену за плечом.
Еще одна пощечина и на сей раз пленник осознанно и зло обжег взглядом черноволосого мужчину перед ним.
– Смотреть на меня, – последовал приказ. – Имя. Звание. Приказ.
– Кшанэ эн ках…
– Строишь из себя идиота? Напрасно. Ты знаешь космолингву. Вы здесь уже давно. Ты может и храбрец, но не ровня моему братишке…
Фунт презрения…
Что же…
– Ну, прости…
… истошный мучительный крик и в воздухе отчетливо пахнет мочой. Пленник корчится на полу после удара в пах, и мужчина дает ему с полминуты, после чего рывком подымает стул. Дает еще минуту…
– Я говорю, ты слушаешь. Как только я заканчиваю, ты начинаешь говорить. Одна секунда промедления и вини только себя… Ты видел фиксианина. Это мой брат. Ради его покоя, я порву тебя на клочки. И убью раньше, чем он попытается тебе помочь. Он очень добрый, мой братишка… но не я, – он нависает над пленником, пригвождая ледяным взглядом, и упираясь двумя руками в подлокотники стула. – Я палач. И много раз пачкал руки в дерьме. И убивал. И пытал. У тебя два варианта. Если хочешь три… первый – ты молчишь и делаешь вид, что меня не понимаешь… и я убиваю тебя долго и мучительно. Ведь ты все равно не сможешь ответить мне, а значит, какая с тебя польза? Второй – отвечаешь на вопросы. Без вранья, без обмана и не юля хвостом… тогда – возможно, – останешься жить. И третий. Ты молчишь. Играешь в героя. Я пачкаю руки и переживаю, что мой братишка очнется и придет сюда… ты начнешь говорить, это я тебе обещаю, но вот в конце ты умрешь. Зачем ему видеть кусок окровавленного мяса? Думай быстро, и выбирай. Я считаю до пяти… раз. Два. Три…четыре…