– Вы все сдохните, – выплевывает разбитыми губами беловолосый. – Вы слабые, бесхребетные…
Черноволосый улыбается жестко и его пальцы захватывают левое ухо пленника… и резко, проворачивают его, перекручивая и раздирая… дикий вопль оглушает камеру и стоящие на стреме у входа в трюм молодые пираты бледнеют.
Шею и одежду беловолосого украшают кровавые потеки.
– Я не бесхребетный… имя. Звание.
На колени трясущегося от невиданной боли пленника швыряют оторванное ухо.
– Раз. Два…
– Дан`кхар… – хрипит пленник. – Младший… офицер.
Черноволосый кивает.
– Сколько вас? Сколько групп направлено?
– Не знаю, – рука черноволосого хватает правое ухо, и пленник взрывается криком-признанием: – Шесть! Шесть разведгрупп!
Черноволосый одобрительно скалится.
– Не сложно, правда? Сколько бойцов в каждой группе? Их диспозиции? Приказ?!
Пленник говорит. Отрывисто, замолкая, пытаясь юлить… но черноволосый будто читает мысли и беспощаден. В трюме эхом отзвуки истошных криков. И это длиться, длиться… целую вечность. Когда черноволосый заканчивает, в воздухе стоит сильный железный привкус крови. Пленник весь в крови, правое ухо надорвано, но на месте… зато несколько пальцев окровавленными брусками валяются на полу отрезанными. Выбитые зубы… вырванные в корнем и обрывками скальпа белоснежные пряди волос.
Черноволосый вытирает руки о шевелюру пленника, большей частью оставшиеся нетронутыми…
– Ты еще можешь пригодиться… поэтому пока – живи, – мужчина поворачивается и выходит из камеры, направляясь к выходу из трюма.
На пороге останавливается и смотрит на посеревших лицом пиратов.
– Вы наложали, – говорит он. – Кто должен был следить за моим аматом?
Жан и Шан чуть ли не втягивают головы в плечи.
– Какое наказание за невыполнение приказа? – говорит жестко мужчина. – Выбирайте. Сами.
– Плеть, – выдыхает один, запнувшись на коротком слове.
Мужчина кивает.
– Лицом к стене, на колени, руки за голову.
Оба подчиняются без слов, и замирают стоя на коленях, опустив головы.
– Кто следил за камерами шлюза?
– Ларр, – сдавленно.
Мужчина снимает с пояса короткую палку, обмотанную туго кожаными жгутами и встряхивает, расправляя. Жгуты тремя змеиными хвостами повисают с рукояти плети. Мужчина резко, сильно, почти без замаха бьет дважды по каждой спине, разрывая ткань черных водолазок и украшая кровавыми росчерками. Но парни молчат, и их капитан одобрительно кивает, сматывая плеть обратно, предварительно стряхнув с плети кровь. Их боль он чувствует ясно, и приятно осознавать, что парни помимо боли чувствуют что-то крайне похожее на благодарность.
– Он получит вдвое. Встать, – пираты подчиняются, и как по команде разворачиваются к нему, вытянув руки по швам.
Черноволосый отдает приказы:
– Ты, идешь к моей игрушке сегодня и убираешь камеру от грязи. Дочиста. Ты – идешь за доком. Пусть подлатает пленника. Он еще будет нужен. Свободны.
Пираты, обрадованные легким наказанием, бросаются выполнять приказы.
А черноволосый тяжелым шагом отправляется к себе. Амат уже должен был очнуться.
Вот только как он его встретит?...
****************************
Норн зол.
Я же не собираюсь оправдываться. Успокоится, поймет – ничего не потерял, что не видел моей работы. Посмотрит потом на результат и хватит с него. Я спокойно зашел в санузел, тщательно умылся, вымыл руки, и, выйдя, неспешно переоделся. Норн на меня не смотрел, отвернувшись к иллюминатору…
Хотя какой там иллюминатор?
Иллюминаторы на космических кораблях и звездолетах непозволительная вещь, нарушающая целость корабля. Но отсутствие «окошек» слишком уж влияет на мозги астронавтов, кем бы то они не были. Поэтому в каютах, и в той же рубке, иллюминаторы на самом деле были ложными. Сенсорные экраны-обои на пол стены, с точностью транслирующие космические виды за бортом по переданным данным от приборов. Но иллюзия реально хороша… стоишь, смотришь, и, кажется, руку протяни – и почуешь холод вакуума за тонким стеклом.