Алюминиевые диски были проложены тяжелым диском. Тяжелый диск был два дюйма в диаметре, а легкие – три. Престон старался представить себе, для каких целей они предназначены: для радиосвязи, шифровки, дешифровки, фотографии. Ответ был один – ни для чего этого. Это были просто металлические диски. Но почему человек готов был скорее умереть, чем отдать их в руки нэдов, которые просто выкинули бы их в канаву, чем отвечать о них на допросе.
Престон встал и предложил перекусить. Сержант, который пожалел о потерянном времени, собрал вещи и закрыл их в ящик.
Во время ленча в отеле «Понд» (Престон предложил съездить к месту происшествия) он неожиданно извинился и сказал, что ему необходимо срочно позвонить.
– Это займет немного времени, – сказал он Кармайклу, – закажи себе бренди за мой счет.
– Ладно, я так и сделаю, – ухмыльнулся Кармайкл.
Выйдя из отеля, Престон направился к бензоколонке, где сделал несколько покупок в магазинчике. Затем он вернулся в отель и позвонил в Лондон. Он сообщил своему помощнику Брайту номер полицейского участка в Патрике и сказал, в какое точно время необходимо туда перезвонить.
Через полчаса они были снова в том же участке, где раздраженный сержант вновь сопровождал их в комнату для вещественных доказательств. Престон устроился за столом с телефонным аппаратом. Перед собой на столе он взгромоздил кучу вещей из разных пакетов. В три часа зазвонил телефон, монитор показал, что это междугородный звонок из Лондона. Сержант поднял трубку.
– Это вас, сэр. Лондон на проводе, – сообщил он Престону.
– Подойди вместо меня, – попросил он Кармайкла, – узнай, это срочно или нет.
Кармайкл поднялся и подошел к сержанту, который держал трубку. На секунду оба шотландских офицера оказались спиной к Престону.
Через десять минут он в последний раз осмотрел все веши. Кармайкл повез его в аэропорт.
– Я представлю рапорт, – сказал Престон. – Не понимаю, почему этот русский так встревожился. Как долго вещи будут в участке?
– Несколько недель. Советскому консулу это уже сообщили. Поиск хулиганов ведется. Может, удастся поймать одного из них и выйти на всю группу. Но я сомневаюсь.
Престон прошел регистрацию. Нужно было идти на посадку.
– Ты знаешь, это глупо, – сказал Кармайкл, – но если бы этот русский вел себя более сдержанно, мы бы отправили его на судно со всеми вещами и этими «игрушками» да еще бы принесли свои извинения.
Когда самолет набрал высоту, Престон, вынув из сложенного носового платка три диска, еще раз рассмотрел их, снова завернул в носовой платок и спрятал в карман. Они по-прежнему ни о чем не говорили.
Три шайбы, купленные на бензоколонке, заменят их на некоторое время в табачной коробке русского. А сейчас он хочет, чтобы один человек взглянул на них. Человек этот работает недалеко от Лондона, Брайт уже попросил его задержаться на работе до прилета Престона.
Карпов приехал на дачу Марченко после семи, когда уже стемнело. Дверь открыл ординарец генерала, молодой солдат, и проводил Карпова в комнату. Марченко был рад, но слегка удивлен визиту своего друга из другого, более важного разведотдела.
– Евгений Сергеевич, – прогудел он, – что занесло тебя в мою скромную, обитель.
Карпов держал в руках пакет.
– Один из моих ребят только что вернулся из Турции. Ехал через Армению, – сказал он, – замечательный парень, он никогда не возвращается с пустыми руками, в Ереване специально достал вот это.
Он вынул одну из четырех бутылок лучшего армянского коньяка.
В глазах Марченко вспыхнули огоньки.
– «Ахтамар»! – воскликнул он, – самый лучший для ПГУ!
– Да, – согласился Карпов, – я ехал к себе на дачу и подумал: один не справлюсь, нужен помощник. Вспомнил про тебя. Ну что, попробуем?
Марченко разразился смехом.
– Саша! Рюмки! – крикнул он.
Престон прибыл около пяти, забрал свою машину с автостоянки и выехал на автомагистраль М4. Но вместо Лондона он повернул на запад к Беркширу. Через полчаса он был уже у цели – в институте на окраине городка Олдермастон.
Исследовательский институт атомного оружия, известный под названием Олдермастон – любимое место маршей участников движения за мир, убежденных, что именно здесь создают атомные бомбы. На самом деле это многопрофильная организация. Тут действительно конструируют ядерные устройства, но также ведут исследования в области химии, физики, машиностроения, взрывчатых веществ, фундаментальной и прикладной математики, радиобиологии, медицины, электроники. Кстати же здесь было прекрасное отделение металлургии.
Несколько лет назад один из ученых Олдермастона прочел лекцию о металлах, используемых при изготовлении взрывчатки и бомб в Ирландской республиканской армии. Лекция предназначалась для офицеров-разведчиков, работавших в то время в Ольстере. Одним из тех, кто хорошо запомнил лекцию уэльсского ученого, был Престон.
Доктор Дэфидд Уинн-Эванс ждал его в вестибюле. Престон представился и напомнил Уинн-Эвансу о той давнишней лекции.
– Да, ну и память у вас, – сказал он с явным уэльсским акцентом, – итак, мистер Престон, чем могу служить?
Престон достал из кармана носовой платок, развернул его и протянул ученому три диска.
– Их забрали у одного человека в Глазго, – признался он. – Я хочу знать, что это такое и для чего может быть использовано.
Доктор посмотрел поближе.
– Трудно сказать без тщательного анализа и проверки, – ответил специалист по металлам. – У меня завтра торжественный ужин, а послезавтра – свадьба дочери. Если я займусь ими в понедельник, а?
– В понедельник? – переспросил Престон. – Я сам хотел бы отдохнуть. Буду дома. Вы позвоните мне туда, в Кенсингтон.
Доктор Уинн-Эванс заторопился наверх, закрыл диски в своем сейфе, потом попрощался с Престоном и поспешил на ужин. Престон отправился в Лондон.
Пока он ехал, на станции в Менуиз-Хилл был запеленгован тайный радиопередатчик. Станции Броди в Уэльсе и Чиксанде в Бедфордшире тоже зарегистрировали его. Передача велась из района холмов к северу от Шеффилда.
Когда полиция прибыла на это место, на пустынной дороге, лежащей в стороне от главной магистрали, никого уже не было.
Позже вечером один из дежурных офицеров встретился с начальником смены в его кабинете отделения радиоперехвата в Челтенхэме.
– Это все тот же, черт, – выругался он. – У него отличная машина и хороший передатчик. Сеанс длился всего пять секунд. Мне кажется, мы его не расшифруем. Тогда в Дербишире, теперь в Йоркшире. Видимо, он где-то на севере Мидленда обитает.
– Следите за ним, – сказал начальник, – у нас давно не было так неожиданно заговорившего передатчика. Интересно, что он передает.
Что хотел сказать майор Валерий Петровский и что передал его радист, расшифровывалось так:
«Курьер номер два не вышел на контакт. Радируйте о скорейшем прибытии нового».
Первая бутылка «Ахтамара» была пуста, они начали вторую. Марченко раскраснелся, но под настроение мог выпить и две бутылки целиком, не теряя самоконтроля.
Карпов, который редко пил для удовольствия и еще реже в одиночестве, закалил свой желудок за годы, проведенные на дипломатической службе. И когда нужно, он всегда сохранял ясную голову. Кроме того, еще в Ясеневе он заставил себя съесть полфунта масла, что замедляет действие алкоголя, так как жир, устилая стенки желудка, замедляет действие алкоголя.
– Чем ты занимаешься сейчас, Петр? – спросил он.
Глаза Марченко сузились.
– Ты почему спрашиваешь?
– Успокойся, Петр, мы знаем друг друга. Вспомни, кто спас твою задницу в Афганистане три года назад? Ты мой должник. Что происходит?
Марченко согласно кивнул. Он вспомнил: в 1984 году он возглавлял крупную операцию ГРУ против исламских повстанцев у перевала Хайбер. Был там один лидер моджахедов, который совершал рейды на Афганистан с территории Пакистана. Марченко опрометчиво отправил небольшой отряд в Пакистан, чтобы схватить его. Группа попала в переделку. Участвовавшие в операции афганцы приняли страшную смерть. Лишь русскому посчастливилось остаться в живых. Моджахеды передали его в руки пакистанских властей, надеясь получить в обмен оружие.