Естественно, что эта новость вызвала среди моих сотрудников если и не переполох, то, во всяком случае, заметное волнение. И дело тут было не столько в том, что кого-то пугала перспектива окунуться и беспокойную жизнь, зачастую лишенную всяких удобств — ночевки за тридевять земель от своей уютной квартиры, вызовы ни свет ни заря на аэродром, полеты в грозы и в бури… Главное заключалось в ином. Одно дело — работать в окружении опытных специалистов, в трудную минуту готовых прийти тебе на помощь, другое — в каждом случае брать полную ответственность за жизнь человека лично на себя.
Первым в свой кабинет главврач Кустов пригласил Владлена Сергеевича Люпина. Он был убежден, что Люпин, как опытный, всегда уверенный в себе хирург, сразу же даст свое согласие, покажет пример другим.
Люпин, прежде чем отправиться к Степану Федоровичу, заглянул ко мне. Против обыкновения, у него был весьма озабоченный и растерянный вид. И, как ни странно, сейчас он даже не пытался казаться не тем, кем в действительности был в настоящую минуту, — человеком, вдруг усомнившимся в своих силах, заколебавшимся. Едва успев закрыть за собой дверь, Владлен Сергеевич заговорил взволнованно и, как мне показалось, даже испуганно:
— Не знаю, почему он начинает с меня. А я… Я еще ничего не решил. Для меня все это очень неожиданно…
— Это для всех неожиданно, — сказала я.
— Да, конечно… Но у меня есть причины…
— Мне кажется, Владлен Сергеевич, — сдержанно заметила я, — об этих причинах вам лучше всего поговорить с главврачом. Я ведь вряд ли смогу вам помочь.
Я, действительно, не понимала, почему Люпин пришел именно ко мне. Может быть, он решил подготовить «общественное мнение» и в первую очередь избрал для этой цели мою персону?
Между тем, словно разгадав, о чем я думаю, Люпин сказал:
— Инга Павловна, я очень прошу вас выслушать меня внимательно. Я объясню, что заставило меня обратиться именно к вам. Я считаю вас человеком, до некоторой степени связанным с авиацией. Вы, безусловно, компетентны в таких вопросах, в которых другие люди разбираются весьма туманно. Например, воздействие на человека так называемой болтанки. За всю свою жизнь я летал всего два раза. И оба раза меня вытаскивали из самолета почти трупом. Каждый раз, когда машина попадала в эти проклятые воздушные ямы, меня выворачивало наизнанку.
Я невольно улыбнулась:
— Воздушных ям, Владлен Сергеевич, в природе не существует. Это я заявляю вам как человек компетентный в некоторых авиационных вопросах. Существуют восходящие и нисходящие потоки. Вас выворачивает наизнанку только потому, что вы никогда не занимались тренировкой своего вестибулярного аппарата. Смею вас уверить: стоит вам всерьез заняться, и уже через полгода ни на какую самую страшную болтанку вы не станете обращать внимания.
— Вы шутите, Инга Павловна, — сказал Люпин. И улыбнулся как-то жалко, растерянно. — Вы шутите, — повторил он, — а для меня все это очень важно. Обречь себя на постоянное физическое мучение — что может быть хуже этого?
— Ощущение действительно не из приятных, — подтвердила я, — но…
Владлен Сергеевич не дал мне докончить. Почему-то шепотом, словно боясь, что его может кто-то услышать, он проговорил:
— Инга Павловна, не смогли бы вы поддержать меня перед Степаном Федоровичем? Я абсолютно не сомневаюсь, что если бы вы сказали ему… Понимаете, я очень боюсь. Боюсь этих ощущений. Вы говорите: «Через полгода…» Но я не вынесу эти полгода… Вам может показаться странным, что я, врач, испытываю страх перед физическими мучениями, но разве врач не обыкновенный смертный человек?
Мне действительно казалось странным поведение Люпина. Слишком горячо он говорил, слишком явным было его нежелание оказаться зачисленным в группу врачей санитарной авиации. И дело, кажется, было не в болтанке. Не верила я ему. Люпин отлично понимает: ему придется в трудных условиях делать очень сложные операции, которые не всегда будут оканчиваться успешно. Одна неудача, другая — и слава его померкнет. О нем перестанут говорить как о блестящем хирурге. Скорее всего, именно это пугает его больше всего на свете.
Я сказала:
— К сожалению, Владлен Сергеевич, я не могу вас поддержать. Вы один из опытнейших наших хирургов. Это же как раз то, что необходимо для врача санитарной авиации. А к неприятным ощущениям в воздухе вы привыкнете. Человек ко всему привыкает…
Люпин заметно сник.