— И запомните, девочки, никакого прямого воздействия, — вновь заговорила Исира, убедившись, что Ласна больше не скажет ни слова, — это эль! Для него наше искусство и есть источник. Это как пытаться убить быка, закармливая его сеном! Ясно?! Не дай вам боги потратить на него хоть грамм! Про Угол слышали? — Исира уставилась на Асаверу.
Про Угол они слышали. Все-таки не рядовые сестры, а элитное боевое подразделение. Заранее знать врага жизненно необходимо, так что они слышали, хотя сообщить о том, как он там оказался и почему на него напали местные, им не удосужились. Да и подробности стычки тоже поросли туманом. Известно только, что сообщили о ней уцелевшие сестры, в ней не участвовавшие, — видимо, потому и уцелевшие.
Все их предосторожности и несколько тренировок, которые они провели, пока брели по бесконечному лесу наверху, оказались излишни — эля в его убежище не было. Хорошенько прожарив прятавшуюся за скалой расщелину — от боевых скелле не спрячешься, они быстро собрались и, пока было светло, заторопились к разбитому на подходе лагерю, чтобы укрыться от бесконечной влаги, от которой не спасало даже искусство. Мелкие брызги воды опускались не только сверху, но и, казалось, плыли по воздуху, прилипая к ткани плащей и забираясь в рукава.
Лесной простор прятался под обрывом, и Асавере казалось, что они уныло бредут по самому краю мира — слева обыкновенный мокрый лес, а справа едва светящаяся серая пелена, укрывшая от взглядов людей долину Мау. Хотелось поскорее оказаться в лагере, поесть, отогреться, чтобы с утра начать долгожданный путь назад — к солнцу и синему небу.
Исира внезапно замерла, вглядываясь в эту хмарь, затем обернулась со странной испуганной улыбкой на лице:
— Он здесь.
Впрочем, Асавера уже и сама заметила крохотную коробочку с хвостом, блестящую мокрыми боками, которая быстро двигалась чуть повыше их уровня глаз. Она зачарованно замерла — казалось невероятным, что там, прямо посреди облаков, летит что-то, прячущее в себе живого человека. Коробочка вильнула, легко описала дугу и направилась прямо к обрыву, очевидно, обнаружив скелле. Как сквозь туман до Асаверы донеслись команды старшей, отогнавшей прочь сопровождение и теперь требующей чего-то от нее. Встряхнувшись, боевой маг взяла себя в руки, заняла позицию на правом фланге от Исиры, прямо напротив Ласны, и всмотрелась в узор, который уже творила последняя. Асавера была зрячая — очень полезное качество для боевой скелле. Искусство представало для нее сложным цветным узором, колышущимся в воздухе. Уши ловили скороговорку, читаемую старшей, чтобы синхронизировать их действия, и когда прозвучала знакомая строка, она щедро направила весь поток Источника, идущий через нее, на плетение. На летающую коробочку она не смотрела — было не до того. Перед ней, шипя морозом и укутываясь в плотные клубы пара, быстро росла целая стена из непривычно мелких острых сосулек. Концентрация падала — непрерывно удерживать поток такого размера было очень тяжело даже для Асаверы, и в тот момент, когда она уже готова была упасть в обморок от напряжения, старшая прочитала последний девиз, и воздух между скелле вздохнул, отпуская в полет настоящий шторм ледяных игл.
Три пятнышка, три еле заметные мерцающие козявки — скелле! Если бы не верная труба, я бы вряд ли заметил крохотный отряд, теряющийся на фоне высоченной стены леса, подступавшего почти к самому обрыву. Что я собирался сделать? Зачем я их искал? Ответом было чистое, почти детское любопытство. Знаете, вот угнали у вас машину, вернуть ее, конечно, важно, но еще живет какое-то странное чувство — хочется посмотреть на того, кто это сделал, увидеть его глаза. Вот и я поперся взглянуть на тех, кто разрушил мой дом.
Они были уже хорошо видны — три женские фигурки, застывшие вокруг туманного облачка. Между деревьев мелькали уходившие вглубь леса сопровождающие, и больше — никого. Импровизированные дворники с ручным приводом помогали плохо, и, слегка развернув самолет, я приближался по касательной, надеясь рассмотреть этих скелле с безопасного расстояния, когда облачко, клубившееся между ними, внезапно исчезло, и пару секунд спустя слитный тяжелый удар обрушился на машину. Я согнулся от невыносимой боли — что-то холодное со страшной силой ударило меня в грудину, прямо в солнечное сплетение. Несколько секунд ушло на то, чтобы оторвать голову от колен, еще не знаю сколько — на то, чтобы вздохнуть. Выпрямившись, я обнаружил, что самолет, набирая потихоньку скорость, собирается врезаться боком в надвигающуюся стену леса. В обшивке сквозили серым светом многочисленные рваные отверстия, что-то холодное опускалось под одеждой по животу и дальше к поясу, какие-то твердые чужеродные предметы сыпались со стуком на пол. Времени разбираться не было, я бросил ноги на педали, отметив гулко зашуршавшие при этом движении осколки, усеявшие пол летающей машины. Батюшки, да это же лед!