— Это не в моей компетенции, капитан. С такими вопросами вполне может разобраться наш фюрер.
Когда они вышли Баркер придержал Богданова за рукав.
— Игорь, все, что сказал я, должны были сказать ему вы…
И он пошел дальше, оставив капитана в растерянности.
В огромном, удивительном зале с невероятно голубым небом, нарисованным на своде потолка, который подпирали десятки колонн, выполненных в виде множества рук, сидел маленький, в сравнении с этим величием, человек. Гитлер чувствовал себя прескверно. На улице собирался дождь, и дышать было трудно. Он смотрел в большое окно, подкатившись на своем подвижном троне вплотную к толстому стеклу. Отсюда, с высоты, он хорошо видел город и далекие джунгли. На горизонте вскипали черные облака, сквозь просветы прорывалось темно-красное солнце.
— Вагнер… — прошептал Адольф. — Это Вагнер…
— Что? — Стоявший позади фюрер не расслышал.
— Там. — Гитлер кивнул в сторону горизонта. — Это настоящий Вагнер. Настоящий. Смешение красок, приближение бури. Чувства. Знаете, Дитрих, я не спросил у них одну интересную штуку.
— Какую же? — По лицу фюрера пробежала едва заметная гримаса.
— Мне интересно знать, похоронили они Ленина или нет?
— Это… Если не ошибаюсь, политик Земли?
— Не только… — Гитлер вздохнул.
— Ваша встреча была продуктивной?
— В каком-то смысле, — Адольф поднял сухую тонкую руку, посмотрел на свет. Пальцы заметно подрагивали. — Я убедился в справедливости своих опасений. Это тоже результат.
— То есть?
— Мы совершенно справедливо покинули Землю. Жалею я только об одном, что мы не смогли забрать с собой всю Германию, чтобы не оставлять ее в этом свинарнике. Не обрекать ее на позор. Как же мне хочется взять ее, всю, целиком. — Адольф вытянул перед собой руки, словно держа что-то большое и тяжелое. — Взять всю Германию и перенести сюда. Эти леса, поля и реки… Рейн весной. Озера Баварии. Как мне не хватает ее. Моя бедная страна.
Фюрер деликатно кашлянул. Старик делался все сентиментальнее и сентиментальнее. Понять это Дитрих, конечно, мог, но все же такая черта сильно мешает политику.
— Земля под властью жидов и арабов, — после некоторой паузы грубовато сказал Гитлер, иногда ефрейтор просыпался в нем. — Там правит бал жажда наживы, алчность. Люди позабыли о своем предназначении. Возятся в грязи, как животные. Жрать, гадить и предаваться похоти. Вот все, что они могут. Больше ничего. Думаете, они прилетели сюда, потому что тянулись к звездам? Нет. Они ищут природные минералы. Матушка Земля уже больше не удовлетворяет их жадного брюха. Скоты, скоты…
Гитлер снова замолчал, но ненадолго.
— То, что мы покинули Землю, есть великое благо для нашего народа. Мы должны быть счастливы здесь!
Фюрер подошел ближе.
— Но нет ли в их визите некоего знака?
Гитлер удивленно покосился в его сторону.
— Я не впадаю в мистику, — поспешно заверил его Дитрих. — Но…
— Это очень отрадно, — перебил его Адольф. — А то я уж подумал, что рядом со мной стоит Гиммлер.
И Великий Учитель засмеялся трескучим старческим смехом.
Фюрер сдержанно улыбнулся.
— И все же… Не кажется ли вам, что мы должны, — фюрер выдержал паузу. — Вернуться.
Теперь Гитлер молча смотрел на Дитриха. Тот почувствовал себя неудобно под этим пристальным взглядом и поспешно добавил:
— Вернуться, чтобы принести освобождение Земле.
— На остриях штыков? Неужели ты, мой мальчик, полагаешь, что я не думал об этом?
— И что же?
— И ничего, Дитрих. Ни-че-го! Из этой затеи не выйдет ничего хорошего. Я не боюсь войны, но мне жаль мой народ. Я не хочу посылать их в помойку, разгребать чужой навоз. Мы построили здесь идеальный мир! В нашем распоряжении вся планета. И еще много планет, если этой нам покажется мало. К чему нам Земля с ее гнилью? Кто помнит о ней? Только я…
— Но разве вам не хочется взять реванш? Нам это по силам, поймите! Я сумею взойти на ступени Рейхстага и поднять наше знамя! Мои солдаты сметут разжиревших землян. Германская нация снова будет править миром. И не одним! Все, что нам нужно, это возможность управляемого полета между звезд. Все, что нам нужно есть у землян на корабле. Мы сможем!
Гитлер молча смерил фюрера взглядом, потом отвернулся к окну.
— Не терпится поиметь лавры властелина мира, а? — тихо поинтересовался Адольф.
Фюрер выпрямился.
— Я говорил о другом, — ответил он холодно.
— Я прекрасно слышал, о чем ты говорил. Мой ответ — нет.