Мацуме судорожно сглотнул. Голос его изменился, вибрировал от напряжения.
— Мне было девять лет. Я никогда не видел голой женщины. Если это галлюцинации, то как? Как я мог увидеть то, о чем представления не имел?
Он спрашивал, глядя в монитор, потому Александр предпочел промолчать, отнеся вопрос к риторическим.
— Старик появился еще позже. Они никогда не приходили вместе. Только по одному. И они никогда не приходят, когда я с кем-то. Потому я не люблю оставаться один. Пусть даже они галлюцинации. Я говорил с врачом.
— С братом?
— Нет, брат не знает. Я больше не хочу говорить об этом с родственниками. Думал, шизофрения. Врач сказал, нет. Никаких патологий, никаких ярко-выраженных отклонений. Врач говорит, космос так влияет. А что еще он может сказать? Он ведь и сам ничего не знает. Никто не знает. А они приходят до сих пор. И я не хочу этого.
Мацуме совсем сбился и замолчал.
Сумасшедший? Но если психиатр не выявил патологий… Хотя, в самом деле, что знают эти врачи о том, что происходит с человеком вне Земли? Да и гении все сумасшедшие.
— Извини, — сказал Александр.
— Ничего, — голос японца снова звучал ровно и бесцветно. — Все чего-то боятся. Кадзусе, например, боится внештатных ситуаций. После того случая с профессором Сервантесом. Ну, ты знаешь.
— Знаю, — с разгону ляпнул Погребняк и прикусил язык, но было поздно.
— А откуда ты это знаешь? — спросил Мацуме.
Даже теперь он не повернулся и не посмотрел собеседнику в лицо. И эта отстраненность действовала на нервы куда сильнее, чем если бы японец стал играть в гляделки.
— Он рассказывал, — соврал Александр.
Голос не дрогнул, и фальши в нем не было, но бортинженер помотал головой.
— Нет, он тебе не рассказывал. Но ты знаешь. Ты все про всех знаешь. Кто ты на самом деле и зачем ты здесь?
— Я офицер Агентства. Специалист по контакту с внеземными цивилизациями. Я не с «ними», — попытался пошутить Погребняк.
— Не с ними, — согласился Мацуме. — Но ты врешь. Даже если у тебя действительно такая должность, как ты сказал.
Александр напрягся. Надо же было так проколоться. Хотя прокол ничего не изменил, только подтвердил что-то, что давно уже зрело в голове инженера-гения.
— Не бойся. Я никому не скажу, — тихо сказал Мацуме экрану.
— Я не боюсь. И я тоже ничего никому не скажу.
— Боишься, — покачал головой японец. — Все боятся. У каждого свои «галлюцинации».
На этот раз Погребняк смолчал. Пусть даже Мацуме ему доверяет, пусть догадывается о нем больше чем надо и держит это при себе, пусть даже симпатизирует, но находиться в одном помещении с сумасшедшим, было неуютно.
— Можно спросить?
— Спрашивай, — разрешил Александр.
— Ты специалист по контактам с внеземными цивилизациями. Ты хоть раз видел пришельца?
Вопрос рубанул как серпом по горлу. Александр собирался ответить, но ответ застрял где-то на подходе и не шел секунду или даже две. Этого оказалось достаточно.
— Я так и думал, — непонятно сказал Мацуме и повернулся к двери.
Секундой позже пшикнуло, створка отползла в сторону. В рубку ввалился довольный жизнью Баркер.
Мацуме впервые посмотрел на Погребняка. Не в лицо, но все-таки где-то рядом, уж точно выше коленок:
— Пойдем обедать? — спросил он и поднялся с кресла.
Области, прилегающие к астероидному поясу, всегда считались опасными. Не потому, что, как показывали в фантастическом кино прошлого века, тут было не протолкнуться из-за огромных глыб, а прежде всего потому, что глыбы эти часто было очень трудно обнаружить. Среди пилотов-дальнобойщиков ходили слухи о черных астероидах, совершенно невидимой для радаров мелкой шрапнели, которая в считанные секунды могла нашпиговать корпус корабля, превратив его в дуршлаг. Истории эти, обильно украшенные различными подробностями, ходили из кабака в кабак и хорошо действовали на восторженных молодых дурочек, всегда падких на романтику дальних странствий. А какая же романтика без опасностей? Никакая.
Однако статистика говорила о том, что большую часть катастроф можно объяснить только человеческим фактором.
Но это было не романтично, совсем не романтично.
Однако все та же статистика говорила, что корабли гробились как раз в поясе. А погибший корабль это огромный экономический удар. Недополученная прибыль, расходы на строительство, топливный запас, обучение экипажа, компенсации семьям, страховые обязательства. Много всего.