Сейчас вот прислушался к своим ощущениям: что я чувствую? Как ни странно, присутствует и светлая волна. Как ее сформулировать? Пожалуй, вот так. Андрюха умер, как воин. Как самурай. Он ведь мог тем уродам отдать этот дешевый мобильник (его девушка говорит, ему красная цена — 4 тыс). Отдал бы, раз так складывается, а потом нашел бы в этом маленьком городе этих ребят в более подходящих обстоятельствах и отрезал им ноги… Но, как сказано в „Хагакурэ“, самурай во время боя не должен думать, как правильно и как неправильно, как выгодно и как удобно. Должен просто идти сразу и до конца — все остальное неправильно. Он так и сделал. Но у них было оружие, и его убили. Бывает. Но если бы Андрей вел себя по-другому, он и был бы другой человек, а не тот, которого мы знаем. Так что все правильно… И еще. На фоне этого события, потери близкого человека, которого любишь и уважаешь, в очередной раз становится понятно, как ничтожно большинство вопросов, возникающих у нас по ходу жизни. Спасибо Андрюхе за то, что он был».
Перечитав свою запись об этом парне, я подумал: а что, собственно говоря, он для меня сделал? Вроде ничего особенного. Просто несколько раз сказал нужные слова в нужный момент. Но чем-то еще он отличался. Чем же? Подумав еще немного, я понял.
В отличие от большинства людей, он, общаясь со мной, говорил обо мне. Его речь никогда не соскальзывала в демонстрацию превосходства. Всегда по делу. Он просто был открытый, сильный и честный. Таким я его запомнил. Почему-то среди моих друзей, в моем близком окружении, таких не было. Может быть, потому что я сам был слишком слабым для общения с сильными людьми? Однако я сделал важный шаг. Начав откровенные записи в блоге, я перестал скрывать свою слабость, по крайней мере, сам от себя. Сразу после этого появился Андрей, поддержавший меня. Благодаря ему я стал чуточку сильнее. В этом все дело. Он был — сильный мужик.
«Я такой же, — подумал я. — Только я пока что… маленький. Мне надо еще поработать над собой, чтобы стать таким, каким я когда-то мог быть».
6. КОРОЛЬ И КОРОЛЕВА
Даже в жизни сексуально озабоченного мужчины вроде меня присутствует кое-что кроме женщин. Например, я люблю кататься на сноуборде. Однажды возвращался из подмосковных Сорочан, где катался почти полдня, а потом пил коньяк в электричке с другими ребятами. Настроение после скоростных спусков — отличнейшее. Вечер, около десяти часов. Многолюдное метро. Звук ревущего поезда заглушает все в вагоне. Обнимая сноуборд, продвигаюсь к двери, чтобы выйти. Справа передо мной симпатичная девушка. Читает наклейку на сноуборде.
— Хорошая надпись, да? — спросил я, глядя на нее и довольно улыбаясь своему хорошему настроению.
— Да, — улыбнулась.
— А почему ты мне первая не сказала, что она хорошая?
— я в шутку изобразил суровое лицо. — Почему я должен спрашивать, а?
В ответ она пожала плечами и слегка смущенно улыбнулась. Смотрит в сторону, но от меня не отворачивается.
— Хочешь, я сейчас угадаю, как тебя зовут?
— Да, — подняла глаза.
Я изобразил театральную задумчивость, взял паузу в несколько секунд, и сказал:
— Эх, не получилось!
Посмотрел на нее. Она уже вовсю улыбалась, так оживленно.
— Попробуйте еще раз!
— Лучше ты угадай, как меня зовут.
— Не угадаю.
— Ты едешь домой?
— Нет. К подруге.
— На какую станцию?
— «Полежаевская».
— Ух ты! Я тоже живу на «Полежаевской»! Не ходи к подруге. Хочешь сейчас поехать со мной?
Она посмотрела на меня с той же немного растерянной улыбкой.
— Я с первым встречным не еду!
— А я не первый. Ты сегодня уже встретила в метро человек триста. Значит, со мной можно!
— Нет!
— Ну вот. Ты могла провести ночь с таким парнем, но упустила свой шанс, — сказал я, глядя на нее и улыбаясь. — Эх, а могло быть так хорошо! Но теперь мы об этом никогда не узнаем.
Она ответила что-то неопределенное.
Двери открылись, мы вышли. Она начала уходить так, как женщины обычно в таких случаях. Не прощаясь, не оборачиваясь, но не быстро. Оставляя мне возможность ее догнать.
— Эй, — говорю. — Подожди! Подержи, — протянул ей сноуборд. — Я только шапку достану.
Достал из сумки свою шапку, шарф и рукавицы. Пока надевал, что-то говорили про катание. Оказывается, она тоже любит сноуборд.
— Ну че, поехали ко мне! — сказал, закончив одеваться.
Отрицательно мотает головой.
— Ну ладно. Тогда в другой раз. Давай я тебе потом позвоню.
Я достал мобильник из кармана, чтобы внести ее номер, но она взяла его из моей руки и ввела цифры сама. Закончив, нажала кнопку «вызов», и убедилась, что мой номер определился на ее телефоне. Глядя на все это, я подумал, что ее тело, наверное, давно отвыкло от мужчин. Значит, будем лечить, лечить, лечить. Долго, медленно, а потом быстрее, быстрее и снова медленно, чтобы терапия не кончалась слишком быстро.
Выходя из метро, мы попрощались.
— Пока, — сказал я и наклонился к ней, чтобы поцеловать в щечку.
Она уловила мое движение, и тоже прижалась губами к моей щеке.
По пути домой я подумал, что это знакомство произошло даже не то что легко, а вообще само собой. Я в нем даже не участвовал. Я просто играл. Я был в полностью расслабленном состоянии. Мне было все равно, что скажет и подумает девушка, я просто с ней общался с удовольствием. Позже я описал этот случай в своем блоге. Пикаперы ответили, что для знакомства и соблазнения женщин это состояние
— идеальное. Состояние игры. Когда сфокусирован на процессе, играешь с удовольствием, совсем не паришься о результатах, результаты приходят великолепные, сами собой.
Когда через пару дней я набрал ее номер, я уже парился. От состояния игры не осталось и следа. Скорее, было состояние жесткого экзамена. Забегая сильно вперед, могу сказать, что после очень мощного процесса на одном из тренингов личностного роста я понял, в чем была проблема. Комплекс неполноценности по поводу моей мужественности. Я в глубине души чувствовал себя недостаточно мужчиной и подсознательно боялся быть «разоблаченным» в этом. Я мог чувствовать себя комфортно с женщинами только в трех случаях. С теми, по поведению которых сразу ясно, что я очень нравлюсь. С теми, кто мне не нравится
— я в них не заинтересован и для них мне не нужно быть привлекательным. А также когда находился под алкоголем, наркотиком или моя психика была разогнана чем-то. Как в тот раз, когда я был разогнан экстремально позитивными эмоциями после катания на сноуборде. В остальных случаях я боялся провалить «экзамен». Но в тот момент я всего этого даже не знал. Я просто «почему-то» ощущал сильный дискомфорт, набирая ее номер.
Позвонил. Она обрадовалась. Но я-то знал, что все очень сложно, трудно, мрачно, и очень страшно облажаться.
Мы гуляли по Тверскому бульвару. Фонари разливали свет на землю яркими полусферами. В нем медленно падали большие хлопья мягкого снега. Она держала меня за руку и смотрела в глаза. Что-то рассказывала. Оказывается, она бухгалтерша. По какой-то причине мне часто попадаются бухгалтерши. Я же сам когда-то работал бухгалтером и финдиректором нескольких компаний. Может быть, такое устройство жизни, в котором приходится иметь дело с цифрами и буквами больше, чем с живыми людьми, нас незримо притягивает?
Мы провели около часа в ливанском кафе. Деревянные скатерти. Фотографии Бейрута на стенах. Ближневосточный Париж. Болтали о всяких пустяках. Она, как всегда, очень хотела много-много узнать обо мне, но когда я начинал отвечать и давал ей возможность вставить слово, она соскакивала на свои темы. В итоге я узнавал о ней намного больше, чем собирался спросить. На порядок больше, чем рассказал о себе. Все было нормально. Все, кроме того, что во мне. Медленно, но неумолимо нарастающее напряжение.