Он видел только ее руку, безжизненно свисавшую из покореженного металлического костюма. Кровь стекала по коже красными ручейками и собиралась в лужу на полу. Чарли была совсем одна. Прислушавшись, он мог снова уловить ее голос: «Не отпускай! Джон!» Она звала меня по имени. А потом эта штука… Он содрогнулся, снова услышав хруст и скрежет аниматронного костюма. Джон смотрел на повисшую руку Чарли, как будто мир вокруг исчез, и, пока шум эхом отдавался в голове, ум выдавал непрошеные мысли: это хруст ее костей. А это рвется все остальное.
Джон вздрогнул и открыл глаза. В паре метров смеялась аудитория в студии. Он посмотрел на экран. Помехи и болтовня вернули его в состояние бодрствования.
Он сел, покрутил затекшей шеей. Диван был слишком маленький, и спину скрючило. Голова болела, Джон чувствовал себя усталым, но возбужденным, потому что адреналин еще курсировал в крови. Он вышел из квартиры, с силой закрыл за собой дверь и вдохнул ночной воздух.
Он пошел по дороге, направляясь в городок, в любое заведение, которое еще могло быть открыто. Фонари стояли далеко друг от друга, и тротуара не было – только узкая грунтовая обочина. Мимо проехало несколько машин, появляясь из-за угла или взлетая на холм. Они слепили фарами и проносились мимо с такой скоростью, что казалось, собьют с ног. Джон заметил, что идет все ближе к дороге, как будто нехотя испытывая судьбу. Когда он заходил слишком далеко, то решительно возвращался на обочину, и это неизменно вызывало у него прилив тайного разочарования в себе.
Когда он добрел до города, чьи-то фары снова пронзили темноту, и он прикрыл глаза, отходя с дороги. На этот раз машина замедлилась и вдруг остановилась. Джон развернулся и сделал к ней несколько шагов, а водитель опустил стекло.
– Джон? – позвал его кто-то.
Машина сдала назад и небрежно припарковалась на обочине. Джон отпрянул с дороги. Из салона вышла женщина и быстро подошла к нему, будто желая обнять, но он стоял как парализованный, держа руки по швам, и она остановилась в паре метров от него.
– Джон, это я! – сказала Джессика с улыбкой, которая быстро померкла. – Что ты здесь делаешь? – спросила она.
На Джессике был топ с короткими рукавами, и она принялась потирать предплечья, ежась от прохлады ночного воздуха и глядя по сторонам на почти пустынную дорогу.
– То же самое можно спросить у тебя, – ответил он, как будто его в чем-то обвинили.
Джессика указала Джону за плечо.
– Заправиться поехала.
Она радостно улыбнулась, и он не смог не улыбнуться в ответ. Он уже почти забыл эту ее способность включать радостную доброжелательность, словно кран с водой, и разбрызгивать ее на окружающих.
– Как ты? – осторожно спросила она.
– Нормально. Работаю в основном, – он жестом показал на пыльную рабочую одежду, которую не потрудился сменить. – А у тебя что нового? – спросил он, вдруг осознавая абсурдность этого разговора на фоне проносящихся мимо машин. – Мне правда надо идти. Доброй ночи.
Он повернулся и зашагал по дороге, не давая ей шанса ответить.
– Мне тебя не хватает, – крикнула Джессика, – и ей тоже.
Джон остановился и ковырнул землю носком ботинка.
– Послушай, – Джессика быстро нагнала его, – Карлтон будет в городе пару недель, приедет на весенние каникулы. Мы устраиваем общий сбор.
Она подождала реакции, но Джон не ответил.
– Он жаждет продемонстрировать свой космополитичный образ, – весело сказала она. – На прошлой неделе мы говорили по телефону, и он изображал бруклинский акцент, чтобы проверить, замечу ли я.
Она выдавила смешок. Джон слабо улыбнулся.
– Кто еще будет? – спросил он, глядя ей прямо в глаза в первый раз с того момента, когда она вышла из машины. Джессика прищурилась.
– Джон, рано или поздно тебе придется с ней поговорить.
– Это почему еще? – грубо бросил он и снова зашагал по дороге.
– Джон, подожди!
Он услышал, как она побежала. Быстро поравнявшись с ним, она перешла на трусцу, подстроившись под его темп.
– Я так весь день могу, – предупредила она, но Джон не ответил. – Тебе надо поговорить с ней, – повторила Джессика.
Он выразительно посмотрел на нее.
– Чарли мертва, – сказал он резко.
Слова царапали горло. Он давно не произносил их вслух. Джессика остановилась как вкопанная, он продолжал идти.