И там, растянув на верёвках голых подростков… люди в чём-то сером, грязном, уж вовсе не санитары — ставили им огромные клизмы? Сразу двоим, на виду друг у друга! А ещё третий — стоял рядом…
(Это-то — что за эпоха? Когда — было возможно?
И как вынести — даже… сознанию историка?)
…— А ты, значит, такой гордый? — будто спросил кто-то… того, третьего? Грубо, издевательски — тоже не как в фильмах или книгах. — И с… этим внутри — на смерть пойдёшь?..
(Джортол не понял — но… Или — как раз вдруг понял?)
…И — как были, голыми, вывели в какой-то двор; и… уже кто-то из них — содрогнулся! Увидев — поставленный торчком металлический кол, ржавый от побуревшей… нет, даже почерневшей на нём крови! Кого-то, казнённого до них…
И — миг ни с чем не сравнимой дурноты: ведь это сейчас войдёт… в его тело! Такое ещё юное, полное желания жить! Калеча всё, разрывая внутренности… И — долго, мучительно умирать…
…— Нет! Не надо! — казалось, сам этот крик мог свести с ума.
Но это — не там… В ином видении…
Мальчик, которому… зашивали ниткой задний проход! Грубой, кровавой иглой — под открытым небом, на какой-то площади… И он — извивался от боли… бы, если бы его не держали…
— …Не мучайте! Убейте сразу!..
— А что с ним теперь будет? — спросил ещё голос маленького ребёнка.
— Придёт домой и умрёт, — ответил женский голос. (Обыденно, как — в порядке вещей!)
— А от чего он умрёт?
—А… так домой идти… — добавил ещё кто-то…
(И Джортол на краю сознания поразился: как не сойти с ума — поняв, что это говорили… родители и брат его же? И — вместе с ним, обречённым на смерть старшим сыном, так и пойдут домой? И даже, пока идут, в отношении него будут действовать… какие-то «правила», «приличия»: за появление обнажённым в городе — могут ещё и «оштрафовать», так что штаны надеть — надо? Несмотря на боль, на то, что скоро будет всё равно!..
И люди вокруг — стояли и смотрели…
И — не фильм, не страница учебника, не «приглаженная» хроника, летопись! Сама История — как была, беспощадная в своей достоверности!
Такой чудовищный её миг, как… не открывался обычно и самим историкам! Не попадал в документы, записи! Тут — надо быть сенситивным, чтобы увидеть всё, как было…
Было? Но — когда?..)
…Больничная палата. Кровавые бинты…
Снова — как не бывает теперь! Дохнуло — тем ужасом, страданием! Той несовершенной медициной… Через что проходили люди — уже забытое теперь…
…И тот мальчик (или другой?) — уже дома? Без одежды, но с какой-то… деревянной колодкой вокруг таза? (Джортол едва вспомнил само это слово…)
…— Ну что ж. Пройдёшь ещё по городу, попрощаешься тут со всеми. Придёшь — и ляжешь умирать…
(«И это всерьёз?» — блеснуло молнией в глубине сознания…
Или — всё же нет?)
— …Пока не переполнится. А потом ляжешь, и жди, пока снимут…
(Хоть… не казнь? Но такое «позорящее наказание»?..
Или — руки просто прибинтованы к тазу? А кто-то сказал: «выдрать как следует»? Это хоть — что значит?)
…Ещё кого-то — из двери, в какой-то зал — вывели в такой же колодке. К решётке, за которой стояли… кто?
— А почему он… — спросил и тут голос маленького ребёнка.
— Так на смерть выводят. Попрощайся с ним. Он умрёт…
…И он, уже с мутнеющим взглядом, лежал на полу в какой-то камере? Повернувшись на бок, и так ожидая смерти (ведь каждое движение — боль!) А рядом — взрослый (тогдашний: грубые, тупые черты лица, буквально щетина на теле!) в такой же колодке…
…Ещё мальчик — на кровати, дома? А на теле — горело выжженное клеймо…
— Ему очень больно? — спросил кто-то. (Тоже — младший брат?)
— Наверно. Это же сильный ожог…
— И он так шёл от самой школы?
— А что тут на себя наденешь? Так и шёл…
— А за что они его… так?
— Есть за что! Поделом ему, — потряс безжалостностью ответ…
(Но…
Да! Какое-то собрание во дворе: школа — ещё та, старинная, взрослые — в так называемых «пиджаках»… И вытолкнули из двери — совсем без одежды; он обречённо подошёл, лёг на какую-то колоду, плаху; подошёл палач с клеймом — раскалённым, держа за длинную рукоять… И — страшный крик беззвучно пронзил сознание…
…И он — так и шёл по городу, запихнув одежду в портфель? Тут уже всё равно: и «стыд», и «штраф»?..)
…И ещё мальчик без одежды — которого солдат вёл по улице от школы? Взяв рукой — за часть тела, которой так стыдились тогда?..