От размышлений на эту тему стало совсем уж нехорошо. Петр Васильевич вновь вынужден был принять сидячее положение, благо возле каждого подъезда жёлтых пятиэтажек имелись скамейки. Отдых занял не больше пяти минут. Прямо по курсу у крайнего подъезда следующего дома находилась телефонная будка.
Петр Васильевич нашел в карманах две копейки. Набрал домашний номер Кречетова.
— Это я, хотел тебя услышать.
— Ты где? Я полчаса назад звонил тебе, но тебя дома нет — отреагировал Сергей Павлович.
— Соскучился, хочешь послушать каких-нибудь интересных историй, о убийце из другой реальности, о ужасной собаке Баскервилей — ироничным тоном произнес Петр Васильевич.
— Именно так, черт его побери, и твои шутки. Я вот по твоему тону уже понимаю, что ты что-то собираешься сотворить. Только не пытайся мне врать.
— Сергей Павлович, я не буду, клянусь, я тебе и позвонил, чтобы попросить тебя, чтобы ты мне маленько помог. Тем более ты живёшь неподалеку, так вот, в общем.
— Хорошо, но где ты? И что вообще, мне же нужно знать.
— Знаешь где территория Гортопа?
— Конечно.
— Там есть внутренняя дорога, так что ли будет. Мне нужно, чтобы ты подъехал туда. Находился в машине, включив габариты. Чтобы я мог тебя видеть.
— Может все таки скажешь мне, что и как.
— Наши старые знакомые, они обязательно будут там.
— Понятно, ладно, я прямо сейчас выезжаю. Правда, мне ещё до гаража дойти нужно — произнес Сергей Павлович.
— Час у тебя есть, час с небольшим — сказал Петр Васильевич — Ладно, давай, до встречи — добавил он и повесил черную тяжёлую трубку на рычаг.
Громко хлопнула металлическая дверь телефонной будки. Эхом отдалось в висках.
А ведь можно всё сделать гораздо проще. Очень просто. Я подойду, я приближусь к нему, — и выстрелю, несколько раз выстрелю, столько раз, сколько патронов в обойме. Он умрет, всё будет кончено. И всё, все наши проблемы исчезнут. Ах, да, собака, конечно, на них двоих моего пистолетика не хватит. Да, с очень большой вероятностью, она меня убьет. Но я убью его, и значит, что я стану последней жертвой собаки Баскервилей. Но нет, не это, не это.
Размышлял следователь, двигаясь к дому Прохоровой Валентины Михайловны, сразу за котором была улица Смирнова, за которой находилась та самая территория Гортопа, дальше поселок, в котором через тридцать восемь лет, в далёком отсюда будущем будет жить тот, кого нужно убить.
Нет не это, а то, что своими выстрелами я убью не только преступника, но и мальчишку, которому одиннадцать лет, и который сам просил меня, чтобы я этого не делал. Поэтому это сделать невозможно. Не нужно было об этом даже думать. Моя задача не дать ему убить училку, помешать ему это сделать. Моя задача попробовать убить собаку, вернуть её на свое место, туда где похоронил её Андрей, и где она находится и сейчас, за домом, за гаражами, ближе к забору складов Госрезерва, что там ещё в этом месте.
Стемнело стремительно, как-то одним мигом. Тут же возвестил о себе множественный свет окон, сейчас идущий со всех сторон, ведь следователю ещё только предстояло покинуть территорию многоэтажной застройки.
Чушь, полная чушь, что я вообще делаю. Собаку убить невозможно. Собака уже мертва. Убить же её воскрешение можно лишь одним способом — это убить того, кто осуществляет это дьявольское воскрешение. Его убивать в пределах 1983 года нельзя. Тогда читай пункт первый. Что я вообще здесь делаю? Как он убьет училку, когда она всего боится, когда она предупреждена и сидит дома.
Сбавив скорость, Петр Васильевич подошёл к дому Прохоровой. Света не было ни в одном окне. Это показалось странным. Не менее странным было то, что не было поблизости, возле тополей через узкую дорогу, и намека на присутствие убийцы. Да и рядом, да и вообще. Следователь осторожно и аккуратно осмотрел то, что было рядом, всё то, что могло скрыть от него человека. Ничего, совершенно ничего.
Прошло ещё какое-то время. Наверное, минут пять, и точно что уже должен был подъехать Кречетов. Пётр Васильевич подошёл к калитке соседнего дома, нажал на кнопку звонка. Спустя пару минут перед ним появилась старушка.
— Вы не знаете, где может быть Валентина Михайловна? У неё в окнах нет света, дверь не открывает — спросил следователь, хотя ведь он не пытался позвонить или постучать в двери Прохоровой.
— Света совсем нет? Такого у неё не бывает. Она когда вечером уходит, или спать ложится, то обязательно оставляет включенной лампочку в коридоре, чтобы воры отсвет видели. Вы, наверное, плохо посмотрели — сразу всё рассказала старушка, не подумав о том, что как раз тот самый вор мог сейчас предстать перед ней.