Подвал дома 38/3 встретил меня гнетущей тишиной. Встретил полной темнотой. Но при всем этом он был рад меня видеть. Это я ощутил сразу. Потому что стало настолько легко и хорошо, что не нужно было никаких сравнений и ассоциаций. Просто здесь я становился полностью живым. Это была моя среда. Это было то, что наполняло меня силой. Я прошел к нашей ближней сарайке. Мои ключи действовали безотказно, и нечего здесь меня не могло удивить. Мой велосипед всё так же ждал меня. Мои бамбуковые удочки находились на своем месте. Я улыбнулся. Я посмотрел вверх. Серая бетонная плита разделяла меня и помещение моей же квартиры. Ведь, сделав несколько шагов вправо, я находился как раз под полом нашей гостиной. Я пока что не мог попасть туда. Но очень скоро, очень скоро я окончательно вернусь домой.
Стоял долго. Вслушивался в каждый звук.
Хозяин был старый. Хозяин сошел с ума — произнес я.
И тут же возле меня появилась собака. Я погладил её по голове. Собака вновь широко зевнула. Она делала это каждый раз, она просыпалась, для того, чтобы убить кого-то из них. И понимание этого ужасно было мне приятно. Разве может что-то с этим сравниться. Мы двинулись к ближнему вентиляционному отверстию, которое располагалась возле шестого подъезда дома 38/3. Были слышны голоса. Я вслушивался. Собака же моментально напряглась, — и это означало только одно, что какой-то несчастный решил потревожить наши владения. Тут же у меня быстрее забилось сердце. Ещё немножко, и я ощутил просто колоссальный прилив сил. Теперь я уже не был похож на самого себя, в самом прямом смысле этого слова. Мне не нужно было зеркало, чтобы это знать. Собака прижала уши. Она начала медленно двигаться в левую сторону. Она нюхала воздух, она лучше меня чувствовала то, что человек или даже несколько человек находятся в районе пятого подъезда дома 38/4, неподалеку от подземного лаза между 38/3 и 38/4.
Собака ускорилась. Но она не бежала, прекрасно понимая, что этого делать нельзя, что это может спугнуть добычу, испортить то, что складывается настолько хорошо. Понимал это и я, следуя за собакой, делая это неслышно, наслаждаясь предвкушением как таковым.
Шум стал сильнее. Точно, что их было как минимум трое человек. И они находились ровно там, где я и предполагал. Сразу возле подземного лаза, на стороне четвертого дома. Минули ещё двадцать секунд, стали различимы голоса. И здесь собака ажно заскулила от нетерпения.
Глава пятая
У собаки начала дыбом подниматься шерсть. Такого я не видел никогда. Поэтому сразу понял, что в обозначенном месте, находится кто-то из тех, с кем у собаки есть свои личные счеты. Ведь она никогда себя так не вела. Если бы я имел возможность спросить у неё, то я несомненно сделал бы это, а так, так я мог лишь наблюдать, следуя чуть позади собаки. Которая сейчас опустила голову ниже, передвигалась пригнувшись, испытывая колоссальное напряжение, ей никак нельзя было упустить эту добычу.
Несколько метров, и мы оказались возле подземного лаза. Собака лапами сдвинула в сторону две широкие доски, мордой откинула прочь какое-то старое, гнилое пальто, — и мгновенно скрылась под землёй. Я, не теряя ни одной лишней секунды, последовал за ней. Но и здесь собака не торопилась, а в какой-то момент она и вовсе остановилась. Минули ещё секунд десять, и я услышал, что с другой стороны кто-то начал движение к нам навстречу.
— Во дела, ты откуда про этот ход знаешь? — послышался мальчишеский голос.
— Не твое дело, учитесь, пока я живой — ответил неприятный голос, бывший каким-то ехидным, с оттенком превосходства и надменной иронии.
— Ты хочешь это в нашу сарайку положить? — раздался ещё один голос, который был похож на первый, но несколько более высокий.
— Да, я же сказал. Иначе на какого черта вы мне нужны были бы — ответил неприятный голос.
— Гутник, он, кажется, видел — произнес первый из пацанов.
— Жирный будет молчать, не ссыте щенки — это вновь был надменный, неприятный голос, к тому же после того, как этот тип ответил на опасения своего подельника, он очень противно засмеялся.