— Что же блядь здесь происходит — мрачно проговорил следователь, держа пистолет перед собой, направляя его в сторону хозяина собаки, когда тот появлялся в окне.
Глава восьмая
— Андрей, Андрей, ты слышишь меня, отзовись. Андрей, выйди из дома. Я ничего тебе не сделаю. Я ничего не могу тебе сделать. Только выйди из дома — начал громко говорить хозяин собаки, прильнув к окну.
Петр Васильевич прицелился. Костя передёрнулся от оглушающего звука выстрела. Этим же мгновением уши прорезал звон разбитого стекла. Пуля впилась мертвецу в голову. Но последний этого даже не заметил. Зато холодный ветер ворвался внутрь комнаты.
— Не сейчас, зря истратили патрон — тихо прошептал Андрей.
— Вижу — так же шепотом отреагировал следователь.
Стекло рассыпалось. Оно же не имело никакого значения, потому что хозяин и его собака по-прежнему не могли войти внутрь. Им нужно было, чтобы Андрей покинул это пространство. Вот тогда всё будет кончено очень быстро.
Костя сидел на стуле, обхватив голову руками, он закрыл глаза.
— Это ему снится сон, это не он сам — произнес Андрей.
— Снится сон? Вот оно как, кто бы мог подумать. Всё интереснее и интереснее получается. Но не это, конечно, а то, как нам попасть туда, где он спит, как нам там оказаться — проговорил Петр Васильевич.
— Нам уходить отсюда нужно — произнес Костя.
— Да, вероятно, что на данный момент это лучшее, что можно сделать. На сегодня он нас переиграл. Хорошо, нам нужно уходить, но, опять же, каким образом — сказал следователь, он был не в себе, всё происходящее его шокировало, он явно оказался не готов к такому раскладу, противник сейчас имел неоспоримое преимущество, не было ни единого варианта: как покончить с преступником, как это сделать, находясь в пределах этого несуществующего пространства.
Петр Васильевич смотрел на Андрея, ожидая от него ответа. Но Андрей не знал, что можно предложить. Через какое-то время, наверное, две-три минуты явление преступника возле окон исчезло, удалилась и собака.
— Что-то изменилось — проговорил Костя, который сидел на стуле, который, как виделось, был отрешен от всего происходящего, но именно ему первому передавалось что-то извне.
— Что изменилось? — переспросил следователь.
Костя повернул голову в сторону окна. То же самое сделал и Андрей, и лишь после это сделал Петр Васильевич.
Звук приближался. Минуло ещё десять секунд, как в обозрении появился самый обычный автомобиль, бывший стального цвета, затормозивший на перекрестке, перед тем как совершить поворот вправо или влево, чтобы оказаться на главной дороге, на улице Вилюйской.
— Ладно, давайте попробуем покинуть это не самое приветливое место, которое, впрочем, спасло нам жизнь — сказал следователь и первым двинулся к выходу, ещё раз глянув на мертвого старика, который продолжал оставаться прямо посередине комнаты, его голова упала на правый бок, его лицо имело серый оттенок, он во многом походил на мумию, но в то же время не был ей в том понимании, к которому привыкли, которое знакомо среднестатистическим людям. Этот мертвый старик был ещё одним подтверждением общей безусловной ненормальности.
— Это мир его сумасшествия — произнес Андрей — Моего собственного сумасшествия — добавил он.
И по тому, как он произнес последнее было видно, что его сознание не принимает происходящего, любым путем, с помощью времени, пытается отделить одно от другого.
Очень осторожно за Петром Васильевичем последовали Андрей и Костя. Остановились в ограде, — ничего не происходило. Вышли за калитку — тоже всё спокойно, тогда Андрей произнес.
— Вы были правы. Костя тебе нужно на себя в зеркало посмотреть.
Петр Васильевич смотрел на Андрея, тот не изменился совсем. Петр Васильевич тут же перевел взгляд на Костю, — и увидел неопрятного мрачного мужика, которому примерно пятьдесят лет, у которого под глазами глубокие морщины, которые даже слишком для полувекового возраста.
— Я сам — произнес следователь, только сейчас начиная ощущать, что он так же изменился, что он сейчас тот самый глубокий старик.
— Вы не очень хорошо выглядите — произнес Андрей.
— Да, знаю — согласился следователь, сделал два шага в сторону, и сразу чуть не упал, потому что ему трудно было держаться на ногах, ему нужна была палочка, какая-то опора, он был совершенно немощен.