Петр Васильевич напрягся, предвкушая скорый эмоциональный разговор с Кречетовым, который сразу увидел своего товарища по службе, который сразу решил, что сейчас многое станет ясным, об этом думал, выходя из автомобиля.
К тому же Сергей Павлович прекрасно видел рядом с Петром Васильевичем Максима, а значит пропавшие ребята нашлись. Но эта предположение оказалось несколько преждевременным.
— Нужно начать поиск, время ведь идёт — нервно произнесла мама Кости, обратившись к Кречетову, который подошёл к группе людей, который лишь мельком глянул в глаза Зимину, но ничего говорить тому при свидетелях не стал.
— Петр Васильевич, ты как считаешь? — спросил Кречетов, и этот вопрос был такой своеобразной провокацией, потому что Петр Васильевич должен был знать, где сейчас ребята.
— Нужно немножко подождать. Просто поверьте мне. Просто послушайте меня — ответил Петр Васильевич, при этом ответил он не только Кречетову, но и родителям Андрея и Кости.
Появился Олег Андреевич. Правда в данный момент он стоял в стороне, он периодически, короткими фразами, общался с водителем милицейского автомобиля.
— Вы считаете, что Максим говорит правду? — тихо спросила Ольга Васильевна.
— Да, он действительно говорит правду. Я же этому свидетель, если хотите — ответил следователь.
Кречетов глубоко вздохнул, хотя ведь точно не знал, о какой правде говорил Максим.
— А если они не вернуться из этого самого будущего? — это вновь спросила Ольга Васильевна.
Всё происходящее выглядело странно. Если со стороны послушать, посмотреть, вдуматься в то, что происходит, на какую тему говорят взрослые люди. Хотя сейчас и в этом вот пространстве вряд ли могло бы что-то показаться странным. Не до странностей здесь и сейчас было. Здесь было страшно. Здесь сдавливало ощущение того, что смерть за каждым углом, что стоит сделать всего один неверный шаг, — и всё, и никто этому не удивиться. Какие уж тут странности. Но всё же, да и не было рядом никого посторонних. Видимо с полной очевидностью уже насытились убийствами, жуткими легендами и пересудами.
— Вернуться, очень скоро вернуться — ответил Петр Васильевич, ничего при этом не объяснив.
— Ну, хорошо, а сколько ждать? — спросила мама Кости.
— Час, дайте им ещё час времени — уверенно ответил Петр Васильевич и отошёл в сторону, и вновь нервно закурил.
Кречетов сразу не последовал в сторонку за товарищем. Он произнес ещё пару дежурных фраз, чтобы успокоить родителей пацанов. Он так же закурил и лишь затем присоединился к Петру Васильевичу, который в одиночестве сидел на лавочке, опустив голову вниз, думая о чем-то своем.
— И что ты мне скажешь? — спросил Кречетов, сделал это спокойно, без всякой нервозности и напряжённости.
— Убить собаку, её хозяина могут только полицейские из двадцать первого года следующего века. Всё должно быть так, как написано в той странной притче, написанной Андреем — проговорил Петр Васильевич, не поднимая головы, не смотря на Кречетова.
— Но они ведь, как я понимаю, ничего не знают ни о собаке, ни о её хозяине. Поэтому данное дело видится мне проблематичным. Я уже не говорю о том, что мы в нормальном времени, а они в том самом фантастическом будущем. И почему полицейские, а не милиционеры?
— Неправильно думаешь, они уже в курсе событий. Правда, не знаю насколько серьезно, но тем не менее. Олег Олегович Лобанов, я успел с ним там пообщаться. И да, в будущем именно полицейские, а не милиционеры. Не спрашивай почему, я не знаю — произнес Петр Васильевич.
— Олег Олегович Лобанов? — переспросил Кречетов.
— Да, сын нашего Олега. Вот так сложилось, удачно вышло. Мы с ним встретились на старом городском кладбище. У них там убийство, причем с участием то ли нашей собачки, то ли её подопечных. Пацаны остались с Олегом. Я же вернулся, потому что наш клиент убил старика в двадцать первом году.
— Какого ещё старика? — не понял сразу Кречетов.
Петр Васильевич улыбнулся, посмотрев на друга.
— Меня убил, того меня, который в данной проекции дожил до двадцать первого года следующего века. Убил меня, меня там нет, поэтому я покинул будущее — пояснил Пётр Васильевич.
— Слушай, ладно, бог с ним, но я не могу всё это нормально воспринимать. Вот хоть убей, но не воспринимаю твои рассказы — так же улыбаясь произнес Кречетов.
— А придется. Очень скоро это случится. У меня предчувствие.
— Ну тебя, я одной частью мозга верю во всё это, а другая не принимает.
— Бывает, конечно, только прямо сейчас посмотри налево, между 38/1 и 38/2, на дорожке к остановке, за третьим фонарем — тихо сказал Петр Васильевич.