Глава двенадцатая
— Думаешь, что он решится на то, чтобы побывать в прошлом? — как бы в дополнении спросил Сергей Павлович.
— Уверен в этом. Я бы не отказался, ни за что на свете не отказался бы.
— Но он — это не ты.
— Ты у Олега Андреевича спроси: отказался бы он? Речь ведь о его сыне идёт.
— Ладно, что будет, то и будет — завершил эту тему Кречетов.
А собака их слушала. Она была рядом. Она даже не пыталась скрыть своего присутствия.
— Я совсем недавно и подумать бы не посмел о том, что вот так просто буду сидеть на лавочке, слышать и понимать, что рядом со мной настоящее чудовище, убившее не одного человека, но при этом ничего не делать. А только слушать, как эта тварь рычит, совершенно не боясь нас — произнес Сергей Павлович, закуривая сигарету.
— Ты всё же меняешься. Ты становишься более гибким и восприимчивым — засмеялся Петр Васильевич.
— Прямо таки, ты скажешь. Я ведь уже не один раз встречался с этим исчадием ада — отреагировал на слова Петра Васильевича Кречетов.
Рядом с ними раздался какой-то негромкий, но вполне ощутимый звук, шлепок, какой-то предмет свалился на бетонную отмостку. Петр Васильевич тут же повернул голову на звук. Рядом с вентиляционным отверстием лежала дамская сумочка, бывшая бежевого цвета, бывшая уделанная кровавыми разводами.
— Интересно — прошептал Петр Васильевич, поднимаясь на ноги.
Сумочка лежала возле вентиляционного окошка, прямо под ним, и не могло возникнуть никакой иной мысли, кроме той, что этот предмет специально был предоставлен преступником на обозрение сотрудникам милиции. К тому же сумочка вся была в крови, которая успела высохнуть, но это сути дела не меняло.
Очень осторожно Петр Васильевич взял сумочку в руки. Сердце тут же забилось быстрее. Происходящее вновь касалось убийства. Третьего по счету в один календарный день. Следователь открыл сумочку. Ничего особенного там не было, обычные дамские принадлежности, никакого послания от преступника. И ведь об этом, черт побери, подумал. Вместе с тем, что убийца и его собака перешли всё возможные границы, что они чувствуют себя хозяевами положения. А значит времени осталось мало, совсем мало. Затем же случится то, чего не в состоянии предположить никто. Нет этому никаких примеров. Возможно, что всё стихнет, прекратится так, как будто ничего никогда и не было. Возможно, что продолжится. И какую форму обретёт преступник, какие возможности, помимо внешнего облика самого же себя в детстве. Но он не будет ребенком. Ребенок умрет, исчезнет, поменяется с преступником местами. А этот нет, этот всего лишь будет делать вид, изображать из себя одиннадцати летнего мальчишку, оставаясь при этом жестоким убийцей. Ещё собака. Что с собакой? Для которой пистолетные пули — пустое место. Что будет с этой собакой?
Поток неприятных мыслей промелькнул какой-то минутой, пока Петр Васильевич осматривал содержимое сумочки. К нему подошёл Кречетов, и пока что молчал, изредка поглядывая на дырку в стене. Не понимая, как сумочка оказалась снаружи, ведь так называемое вентиляционное отверстие было заколочены досками, лишь небольшие щели.
Кречетов приблизился к проёму. Взялся рукой за одну из деревяшек и потянул на себя, последняя легко оказалась в руках Сергея Павловича, эта палка лишь имитировала преграду, она не была прибита гвоздями.
— Осторожно — произнес Петр Васильевич, увидев то, что делает Сергей Павлович.
— Вот оно что — проговорил Кречетов.
— Это его территория, он знает здесь каждую мелочь — сказал Петр Васильевич.
Он же в этот прям момент вытащил из сумочки какие-то бумаги, начал читать то, что там содержалось.
— Всё же он убил её — после небольшой паузы произнес следователь.
— Кого? — спросил Кречетов.
— Нашу старую знакомую, которой мы совсем недавно смогли спасти жизнь. Только, как видишь, все наши старания оказались напрасными. Наши треклятые оппоненты всё одно до неё добрались. Прости меня, но думаю, что было за что. Андрей вернётся, обязательно у него об этом спрошу. Чем ему она так сильно насолила. Это ведь имеет отношение к нынешнему времени, ну, может быть, что чуточку позже — ответил Петр Васильевич.
— Училку убили? — уточнил Сергей Павлович.
— Ты догадлив как никогда. Да, Прохорову Валентину Михайловну. Интересно даже ведь.
— Не говори так. А то что-то слишком ты иронично. Речь идёт о том, что убит человек — мрачно, но без всякой назидательности, сказал Сергей Павлович, оказавшись рядом с Петром Васильевичем, глядя на те самые бумаги, документы, принадлежащие Прохоровой.