— Если ты Андрей, то остановись. Если ты Андрей, то ты должен меня слышать! — громко крикнул Петр Васильевич.
— Нет, не Андрей это — прошептал сбоку от Петра Васильевича Олег Андреевич.
Петр Васильевич не отреагировал. Мальчик же приблизился ещё.
— Остановись или стреляю! — жёстко выкрикнул Кречетов.
Мальчик никак не отреагировал. Расстояние сократилось ещё.
— Это не мальчик, стреляйте же, ему нужно подойти на расстояние одного броска — с ужасом в голосе проговорил Олег Андреевич.
Как будто услышав Олега Андреевича, мальчик повернул голову вправо и назад. Что-то потревожило его за спиной. Поэтому он повернулся в обратном направлении, он совсем не боялся их, ему было безразлично на выставленные в его сторону пистолеты. Случилась совсем уж крошечная пауза. Мальчик сделал два шага назад. Только сейчас, во время этого действия, Петр Васильевич отчётливо понял, что мальчик находится в состоянии, которое сходно с гипнозом, никак не иначе. Поэтому Петр Васильевич опустил вниз своё оружие. То же самое сделал Сергей Павлович. А мальчик продолжал очень медленно удаляться в темноту.
— Интересная история, совсем уж интересная история у нас выходит — прошептал Петр Васильевич.
— Собака, его за собой позвала собака — произнес Олег Андреевич.
— И вот теперь я совсем не знаю, что делать и как на это смотреть — как бы сам себе сказал Петр Васильевич.
— Нужно выходить наружу. Нужно вызывать подкрепление, оцепить эти подвалы со всех сторон. Затем ликвидировать эту проклятую собаку Баскервилей. А с мальчишкой, то затем решать, если это его собачка. Вот мать его что выходит — нервно выговорился Кречетов.
— Сергей Павлович, не забывай, что у нас ещё девочка Надя, точнее то, что… — Олег Андреевич не договорил, скорее, что не захотел продолжать.
— Да, конечно — отреагировал Кречетов.
— Олег Андреевич тем временем направил свет фонарика на изуродованное тело девчонки. Зрелище было жуткое. Даже опытному сотруднику, повидавшему многое на это смотреть было тяжело.
— Да, он подобен приведению. И не только подкрепление, а еще и поведать мальчика Андрея, его родителей. Давайте потихоньку, с особой осторожностью выходить на свет божий, а затем уже решать, что дальше — сказал Петр Васильевич и первым двинулся к выходу.
Кречетов и Олег Андреевич последовали за ним. Вокруг было совершено тихо. Было так, как будто ничего здесь никогда и не происходило. Страхуя и прикрывая друг друга, внимательно наблюдая вокруг себя, добрались до так называемого перекрестка, находились прям на нем — как увидели тень, очевидный силуэт человека, который метнулся в сторону от них, вправо вглубь по ближней галерее, в ту именно сторону, откуда милиционеры только что вышли.
— Мне показалось? — громко произнес Петр Васильевич.
Ему никто не ответил, но он и не стал дожидаться ответа от своих коллег, он бросился назад, следом за промелькнувшим человеком. И ещё раз успел различить четко обозначенную тень, которая исчезла в том месте, где находился подземный ход.
Петр Васильевич остановился. Он неприязненно выдохнул. Почему-то порыва хватило только для того, чтобы убедиться в том, что человек, он же преступник, был здесь, был всё это время. Вооружен ли он, насколько опасен? Представляет ли из себя угрозу, находясь без своей ужасной собаки?
Было тяжело и муторно на душе. Появился Кречетов, который по-прежнему держал пистолет пред собой.
— Олег где? — спросил Петр Васильевич.
— Отправил наверх, отправил звонить, Иван Анатольевич найдет же телефон?
— На втором этаже квартира, Лидия Петровна, да, Иван Анатольевич покажет — произнес Петр Васильевич, только его слова прозвучали в достаточной мере отстранено, он явно думал в этот момент не о телефоном звонке.
— Это был он? — спросил Кречетов.
— Да, однозначно — ответил Петр Васильевич.
После небольшой паузы он добавил к сказанному.
— Я не стал его преследовать, я мог бы — проговорил Петр Васильевич.
— Правильно, совершенно правильно. Одному нельзя этого делать. Он далеко не уйдет, сейчас перекроем весь этот район — произнес Кречетов.
— Что же стоим — воскликнул Петр Васильевич и бегом бросился к выходу.
На крыльце находились Иван Анатольевич и Василий, Иван Анатольевич жадно смолил папиросу.